НАДЗИРАТЕЛЬ. Припадки эпилепсии? Слабоумие?

АЛЕК. Нет, сэр.

НАДЗИРАТЕЛЬ. Вставные зубы? Протезы? АЛЕК. Нет, сэр.

НАДЗИРАТЕЛЬ. Брюки кожаные. Гомосексуальные наклонности? АЛЕК (улыбаясь}. Нет, сэр.

НАДЗИРАТЕЛЬ. Плавки хлопчатобумажные. Венерические заболевания? Вши? АЛЕК. Нет, сэр.

НАДЗИРАТЕЛЬ. В душевую! АЛЕК. Слушаюсь, сэр.

Затемнение.

Тюремная библиотека, АЛЕК делает вид, будто штудирует Библию.

АЛЕК (заключенным). Чего шары выкатили? Дерьмо собачье. Вам сказано: псалом 39, вот и шуруйте. А–а, заело, что я перед капелланом шестерю? Так я, может, завтра увижу солнышко, а ты так и подохнешь в этой клетке. (Читает.) «И были слезы Его как капли крови, падающие на землю…» (Закрывает глаза, блаженная улыбка.) Единственное, что я люблю в этой поповской нуде, это про страсти Господни. Как его били плетьми, плевали ему в лицо и насаживали терновый венец на черепушку. Я даже вижу, как я вместе с этой римской солдатней загоняю ему гвозди в ладони… А еще клево, когда они балдеют со всеми своими женами и наложницами.

Библиотека превращается в роскошную опочивальню из 'Тысячи и одной ночи'. АЛЕК возлежит под балдахином. Его ласкают и обмахивают опахалами, ему чешут пятки, подносят вина и яства. Зонг.

Там солнце светит круглый год,

дождя и снега нету,

там бутерброд в полях растет,

а на кустах монеты. Влезай в любые поезда, в товарный или в скорый, и зайцем поезжай туда, где Сахарные Горы.

Цветет там сигаретный сад, в фонтанах плещет лимонад, жратвы там полон город, и все купаются в вине в той благодатной стороне, где Сахарные Горы. (Народная. Сахарные Горы)

Но вот все куда?то отступило. К Алеку тихо подошел КАПЕЛЛАН.

КАПЕЛЛАН. И если правый глаз искушает тебя, вырви его и брось от себя.

АЛЕК (ему в тон). Ибо даже тот, кто согрешил в мыслях своих, нечист перед Господом.

КАПЕЛЛАН. Очень хорошо, сын мой.

АЛЕК. Я стараюсь, святой отец.

КАПЕЛЛАН. Воистину так.

АЛЕК. Разве я нарушил хоть раз внутренний режим?

КАПЕЛЛАН. Нет, сын мой, но почему ты спрашиваешь? Что?нибудь беспокоит тебя?

АЛЕК. Я все время думаю, святой отец, об этом новом методе лечения, после которого ты становишься хорошим человеком, и тебя сразу выпускают из тюрьмы.

КАПЕЛЛАН. Кто тебе сказал об этом?

АЛЕК. Я слышал разговор двух надзирателей. А вообще, слухи об этом давно ходят. Я бы хотел пройти такое лечение, святой отец.

КАПЕЛЛАН. Но это все пока на стадии экспериментов. Говорят, губернатор

высказался категорически против. Насколько я понимаю, этот метод представляет серьезную опасность для здоровья.

АЛЕК. Мне все равно, святой отец. Для меня главное — исправиться. Раз и навсегда. За этот год, что я провел здесь, я многое осознал. Я хочу быть добрым христианином.

КАПЕЛЛАН. Еще вопрос, делает ли «метод Лодовико» человека добрым. Доброта вызревает в каждом из нас естественно, сын мой, как семя на плодородной почве. И этот путь, путь добра, человек должен избрать сам, понимаешь? Если лишить его выбора, он перестает быть человеком.

АЛЕК. Но ведь я…

КАПЕЛЛАН. Наберись терпения, мой мальчик. Уповай на Господа нашего Христа.

АЛЕК (в тон ему). Смирись, и покой снизойдет на Душу твою…

КАПЕЛЛАН. Аминь.

Затемнение.

На помосте высвечивается МИНИСТР внутренних дел (тот лее актер, что играет Писателя). Сейчас МИНИСТР произнесет речь перед избирателями.

МИНИСТР. Леди и джентльмены! Правительство и меня, в частности, нередко критикуют за несовершенство нашей пенитенциарной системы, и это правильно. Когда в камере содержится по пять человек, о каком исправлении зла можно говорить? Посадите вместе двух преступников, и вот вам уже организованная преступность. Вместо наказания — новые преступления. Нет, мы больше не можем мириться с таким положением дел. Скоро нам политических заключенных некуда будет девать. Где же выход, спросите вы меня? Хватит заниматься перевоспитанием. Уголовные элементы должны проходить ускоренный курс коррекции сознания. Я бы сказал — жесткой коррекции, ибо, не будем забывать, речь идет о тех, кто бросил вызов здоровому обществу. Убить в них криминальные наклонности, и мы покончим с преступностью в самом зародыше.

Зонг.

С войсками шел Генри–король на войну, окрасил он кровью речную волну, в сожженный пустырь превратил он страну… То было в шестнадцатом веке. Спокойнее, кажется, нынешний год, помалкивай только, что бойня идет, что мирные села бомбит самолет, и льются кровавые реки.

Я лично в политику лезть не хочу, смотрю телевизор, налоги плачу, мне подвиги прадеда не по плечу: борясь за свободу, здесь пал он. Но утром, читая газету свою, я голос свирепых вояк узнаю… Мне снилось, что всю мою нынче семью сожгли беспощадным напалмом.

С войсками шел Генри–король на войну, и т.д. (Пит Сигер. Король Генрих.)

Аудитория в психолечебнице. Здесь собрали пациентов на короткую лекцию, которую прочитает специалист в области коррекции человеческого сознания — доктор БРОУДИ (тот же актер, что