— Но, понимаете… — Денисов чувствовал себя так, словно ему предстояло резать по живому. — Давайте отложим! У нас еще будет время переговорить.
Несмотря на то что за проверку особо опасных рецидивистов «Малая» и «Федора» отвечал лично Бахметьев, практически ведала всеми ориентировками Горохова старший инспектор уголовного розыска, недавно переведенная к ним с другого вокзала. Она же занималась безвестно отсутствовавшими, ушедшими из дому, утерянными документами. Кабинет ее оказался заваленным фотоальбомами и ящичками с картотекой.
— Что вас конкретно интересует? — сразу спросила старший инспектор у Денисова.
— Я тут записал, — он заглянул в перечень вопросов.
От коллег Денисов уже знал, что как розыскник Горохова энергична и опытна и обещала Бахметьеву в течение полугода навести порядок в розыскных делах.
— Главное, пожалуй, есть ли за ними преступления, пока они находились в розыске? И их связи в Москве?
— Преступления обязательно должны быть, — она отложила картонную таблицу с наклеенными на нее разноцветными кусочками материи, которой занималась до его прихода. — Этим мы и заняты главным образом.
Судите сами. При обоих оказались крупные суммы денег. Вся одежда на них новая. Не просто новая — только что купленная! А где другая? Ведь не ходили они по Москве в телогрейках! Значит, все это где-то на квартире!
Или в гостинице!
Денисов с интересом следил за ее мыслью.
— Я нашла кафе, где они обедали в день, когда бирюлевцы их задержали.
«Бирюза»!
— Туда же ходят карманники!
— Вот именно! Здесь могут быть их связи, где-то должны находиться документы! Мы послали запросы в Ленинград, в Киев, еще в ряд городов. Я не теряю надежды.
— А что они говорят? «Малай» и «Федор»?
— Вы же знаете… — Горохова вздохнула. — «Докажи, начальник! Тогда будем разговаривать…»
— А пока?
— Абсурд! «Случайно встретились в электричке…»
Она машинально взглянула на часы, потом на образцы ткани, наклеенной на картон. Здесь были кусочки нижнего белья, сорочки, брюк, даже носок.
«Образцы одежды неопознанного трупа, — подумал Денисов. — Гороховой нужно отвезти карту в управление».
— Я сейчас перестану мешать, — сказал он.
— Что вы, что вы! Пожалуйста.
— Куда, они объясняют, ехали?
— Один — к своей девушке, в Домодедово. Адреса, конечно, не знает…
«Договорились встретиться в двадцать два на платформе. Если бы не задержали по дороге, поехали бы вместе в Домодедово — с радостью бы познакомил!»
— А второй? — Конечно же и от другого ждать правды тоже не приходилось.
— Что он?
— «Федор»? Этот ехал в электропоезд в порядке любознательности. Он и в Москву приехал из Средней Азии для расширения своего кругозора. Есть еще вопросы?
— Не знаю.
По приметам внешности и одежды ни один из них не походил на сбежавшего с дачи в Расторгуеве квартиранта.
«Но по способу действий…» — подумал он.
— На всякий случай. Мало ли как бывает… — Денисов наконец решился: — Я бы хотел послать на анализ микрочастицы с подкладки их карманов.
Горохова оживилась:
— Конечно, я это сделаю. — А что нас будет преимущественно интересовать?
— Табак, — Денисов помолчал. Главное было произнесено. — Человек, которого я подозреваю в убийстве, использовал табак, чтобы сбить с толку розыскную собаку. Анализ табака из карманов мог бы связать соучастников крепче, чем любые показания очевидцев.
8
— …У человека, который скрывается от закона, не может быть ни семьи, ни дома. В лучшем случае остается иллюзия. Так случилось со мной. Бывало, в последние дни неслышно войду в комнату, встану в дверях, смотрю. Все вроде в порядке. Семья моя в сборе. Жена и дочь. Обе на одно лицо тоненькие, с косичками, в джинсовых костюмчиках. Как сестры. Очень похожи.
Жена и туалеты подбирала обеим одинаковые. А кроме того, стиль! Наташа одевается и красится под школьницу Одна что-то себе читает, другая рисует.
А я смотрю и понимаю: такими они останутся и когда меня уже не будет.
— Ваша жена — студентка?
— Пошла по моим стопам — в институт иностранных языков, на переводческий. Когда мы познакомились, она работала в производственном объединении «Элегант».
Демонстрировала образцы рабочей одежды. Захочет ли она посвятить мне жизнь? И вправе ли я принять жертву? Ведь в лучшем случае я вернусь через много лет.
Все рухнуло! Семья, дом, надежды… Знаете, в чем моя ошибка? Мне казалось, что деньги, пусть даже добытые преступным путем, решат все проблемы. Какая наивность! С преступления проблемы только начинаются!
Человек, продавший душу дьяволу, не в состоянии начать новую жизнь. Он способен лишь на жалкое существование, потому что только и делает, что считает оставшиеся дни — когда сатана придет за ним. И думает: «Скорее бы к какому-нибудь концу!»
Дорога вела в район новостроек, Денисов был здесь впервые. Одинаковой высоты и пропорций здания стояли почти вплотную. По мере приближения машины они расступались, возникали детские площадки, гаражи. Недалеко от кольцевой автомобильной дороги показался пустырь с траншеями для труб. С бензоколонкой.
— Теперь влево, — сказал начальник строительного управления, сидевший рядом с шофером. — Теперь близко.
Поворот делали тем не менее удивительно медленно.
Зеленый сигнал светофора открывался на считанные секунды и, пропустив машину-другую, снова направлял транспорт в главных направлениях.
«…Откуда на бугре начиналось уродливо вытянутое двадцатиподъездное здание…» — Денисов мысленно сверил местность с описанием в пространном эссе адвоката.
— Посмотрите, — строитель обернулся к Денисову.
В глубине жилого массива показалась достаточно высокая труба с двумя поперечными полосами.
— Сейчас будем на месте, — сказал шофер.
Двадцатиподъездных зданий в Москве насчитывалось много. Странствия Ниязова по кабинетам и этажам исполкомов ни к чему не приводили, пока он не попал к начальнику управления, который сидел сейчас здесь, в машине.
Шоферу наконец удалось сделать поворот. С правой стороны улицы потянулись однотипные многоподъездные здания. Левая часть была не застроена — стройплощадки, мачты высоковольтной
