их, только притворялся, что не замечает, и все время думал, что этим двум дуракам от него надо?

Он и до сих пор так рассказывает эту историю, хотя Пилипенко и Жаров также до сих пор убеждены, что Минин, которому они оба буквально дышали в ухо, так и не заметил, что за ним следят.

Как ни странно, но этой маленькой детской практики хватило не только Жарову, но и профессионалу Пилипенке. Все навыки скрытного наблюдения они оба получили именно в тот день.

Сейчас сидя в кафе, Жаров вспоминал ту далекую осень, и у него щемило сердце – оттого, что столько времени прошло, оттого, мир стал совершенно другим, что многие надежды так и не сбылись…

Просидев около полутора часов, Жаров уничтожил порцию свиного жаркого с фирменным салатом, выпил две чашки кофе, выкурил несколько сигарет. Это, конечно, была не блестящая идея, сидеть и ждать на куравлевском маршруте неизвестно чего. Какое должно произойти здесь событие и когда?

Жаров уже собирался уходить, как увидел крупного мужчину, который, поднявшись по улице, пройдя мимо магазина и кафе, вошел в тот самый дом с верандой.

Темнело, и в окошке, отворявшемся на веранду, уже горел слабый розовый свет. Тень вошедшего мелькнула за шторой.

Несколько минут ничего не происходило, но вдруг в доме послышался шум, будто свалился стул. Человек выскочил на веранду. На нем был светлый пиджак, и на ткани теперь красовалось большое темное пятно. Это была, вне всякого сомнения, кровь. Человек достал мобильный телефон и принялся куда-то звонить. Он выглядел сильно взволнованным и, разговаривая, размахивал рукой, так, будто его собеседник стоит перед ним.

Жаров понял, что должен действовать немедленно.

Он бросил на стол две смятые двадцатки и пулей вылетел из кафе. Ворвавшись на веранду дома, он встал перед окровавленным человеком.

– Похоже, вам нужна помощь! – воскликнул Жаров.

И тут он увидел. За широкими плечами незнакомца находилось окно, штора была задернута неплотно, и в этой щели открывалось зрелище, от которого Жарова передернуло. На скомканной постели, опершись спиной о подушку, полулежала женщина. В руке она сжимала маленькую книжицу, другую руку прижала к груди…

Человек проследил за взглядом Жарова, сделал какое-то неуловимое движение, и Жаров покатился на пол.

– Стоять! – крикнул он, сам вскакивая на ноги. – Я из милиции.

– Так быстро? – сказал человек в белом пиджаке и снова попытался ударить Жарова, но тот перехватил его руку и сам сильно ткнул его кулаком в подбородок.

Следующий прием был хорошо знаком Жарову по армейской школе. Он завернул руку противника за спину и повалил его на пол, надавив ему коленкой в спину. Поняв, что сопротивление бесполезно, мужчина затих.

Свободной рукой Жаров достал мобильник и вызвал номер Пилипенки.

– Я только что задержал Карателя! – без предисловий сообщил он.

Пилипенко удивился:

– Как ты мог задержать мертвеца?

Жаров автоматически глянул на человека, лежащего под ним. Тот дернулся, пытаясь вырваться.

– Маньяк еще жив! – отрапортовал Жаров.

Он включил громкую связь, бросил мобильник на пол и крепко схватил поверженного обеими руками.

– Нам только что сообщили, – настаивала телефонная трубка на дощатом полу, – что Каратель убит.

– Где? Как?

– Наверху, на Садовой. Мы как раз и едем туда.

– Так а я где? Тоже на Садовой!

– Значит, ты и убил Карателя, – ехидно ответила трубка. – А вот сообщил об этом почему-то не ты.

Только тут Жаров заметил машину следователя, которая разворачивалась на площадке перед домом, шаря фарами по его стенам.

– Это я убил вашего Карателя, – послышался голос снизу: говорил поверженный человек в светлом пиджаке.

Ситуация была следующей. Петр Быков, сотрудник охранной фирмы, вернулся домой и застал маньяка, так сказать, за работой. Точнее, он уже закончил ее – убил жену Быкова и обустроил сцену: женщина лежит, якобы воткнув нож себе в грудь, в руке держит книжонку «Сердце грешницы». Похоже, маньяк задержался лишь для того, чтобы еще пошерстить в доме, сочетая приятное с полезным.

Быков сгоряча не рассчитал силы удара и уложил маньяка так, что тот стукнулся виском об угол стула. Смерть наступила мгновенно. Петр Быков был человек сильный и, одновременно, неловкий: Жаров только что убедился как в том, так и в другом.

Теперь Быков выглядел мрачно: в течение нескольких минут ему пришлось пережить сразу два события – почти на его глазах убили жену, плюс он сам совершил убийство, хоть и непреднамеренное. Кроме того, его еще и самого избили – это уже постарался бывший десантник Жаров.

– Я знаю этого человека, – сказал Жаров, указывая на труп, свернувшийся в углу.

Быков, сидевший на стуле, с удивлением поднял голову.

– Хорошие же знакомства вы водите! Я не хотел его убивать, честно. Хотя собаке, как говорится…

– Не говорите плохо о собаках, – попросил Пилипенко. – Собаки как раз и помогают нам ловить таких мерзавцев.

– Одного не могу понять, – сказал Жаров. – Как он успел пройти незамеченным? Часа три назад я вел его прямо до его дома. Наверное, он вернулся сюда, пока я заходил в салон мобильной связи. Дома он, как я вижу, переменил одежду…

– Припарадился перед важным делом, – заметил лейтенант Клюев.

Жаров подошел к трупу и нагнулся, чтобы рассмотреть лицо убитого. Через секунду он с удивлением поднял голову.

– Это не Куравлев! – воскликнул он.

Пилипенко пожал плечами:

– А почему это должен быть Куравлев?

Жаров взял следователя за рукав и вывел его на веранду.

– Потому что Куравлев, – тихо сказал он, чтобы не слышал Быков, – сегодня вечером ходил вокруг этого дома и замерял время по секундомеру.

– Интересно, зачем?

– Вот и я думаю. Ходил вокруг дома, где вскоре произошло убийство. Разумеется, он как-то причастен к этому.

– У маньяков редко бывают напарники, – задумчиво проговорил Пилипенко.

Он вернулся в комнату и распорядился доставить Быкова в управление.

– Я арестован? – спросил Быков.

– Задержан. Возможно, вам предъявят обвинение в непреднамеренном убийстве. Возможно, отпустят до суда.

– А что решит суд? – глупо спросил Быков.

Его можно было понять. Человека, который спас мир от маньяка, будут за это еще и судить. Но таковы законы…

– Я не судья, – сказал Пилипенко. – Могу предположить, что вас оправдают. Ну, а сейчас мы вынуждены вас задержать. Могу только лично принести благодарность за проявленный героизм.

Услышав эти слова, Быков даже приосанился, но по всему было видно, что идти в КПЗ ему не хочется.