— Позвольте вопрос, — произнёс он задумчиво, — а вы когда-либо играли за одним карточным столом с Решачёвой?

— На прошлой неделе я был у них в гостях и мы развлеклись игрой на мелочь, — ответил Шавелин.

Он с трудом скрывал сильное волнение.

Мишель молча кивнул.

— Пожалуй, мы увлеклись сей неприятной темой, — прервала печальное молчание София, — на мой взгляд, премьера новой оперы стоит не меньшего внимания…

Постепенно за милой беседой гости забыли о проклятых картах. Я заметила, что Мишель иногда украдкой изучает лицо Шавелина, который явно взволнован и иногда невпопад отвечает на вопросы. Кажется, я поняла догадку Мишеля — Шавелин следующий обладатель карт самоубийцы.

Я всегда был достаточно просвещенным человеком, чтобы верить во всякую чертовщину… до вчерашнего дня… Шесть дней назад скончался один мой родственник, а вчера погибла госпожа Решачёва, которая нашла карты у себя в день смерти Галунина. Общество винило в их смерти мистические силы. Я открыто посмеялся над подобными глупостями, пока вчера вечером не обнаружил эту колоду карт у себя на столе.

Поначалу я всё принял за глупый розыгрыш и терпеливо ждал, пока шутники выдадут себя. Обычно они долго не выдерживают и с хохотом начинают расспрашивать: 'Как мы вас напугали? А вы поверили в этот вздор?'. Меня поразило, что на этот раз никто из моих приятелей не выдал себя, я даже не заметил насмешливых взглядов и весёлого шёпота за спиной.

Беседа в гостиной Карамзиной окончательно напугала меня. Собравшиеся, замечу, люди не глупые и не суеверные, были явно обеспокоены. Даже наш вечный шутник Мишель Лермонтов не поднял на смех зловещую мистическую теорию.

Домой я добирался, со стыдом преодолевая страх. Тени на ночной улице казались мне призраками. Мне мерещилось, что тень самоубийцы следует за мной по пятам. Я зажмурился, решив не открывать глаза, пока извозчик не скажет, что мы приехали.

— Продолжите игру! — послышался мне шёпот.

Я вздрогнул. С Невы потянуло прохладным ветром. Наверно, я схожу с ума, если шум ветра кажется мне шёпотом злобных привидений.

Только ступив на порог дома, я немного успокоился. Вскоре я понял, что сумерки внушают не меньший страх, чем темнота. Я велел лакею зажечь больше свечей. Обычно я бережно отношусь к свечному запасу, зачем понапрасну транжирить деньги. Можно читать, устроившись рядом с одной свечой. Однако на этот раз я не только велел зажечь столько свечей, чтобы было светло как днём, но и лёг спать при ярком освещении…

Ночью мне приснился проклятый самоубийца, он протягивал мне колоду карт и умоляюще просил меня продолжить игру… Я в ужасе просыпался, но стоило мне закрыть глаза, кошмар повторялся вновь.

Прошло три дня, опасения Мишеля, действительно, подтвердились, господин Шавелин стал следующим избранником карт. Все три дня он проводил в кутежах и застольях, будто желая насладиться жизнью напоследок. Его поведение вызывало сильное удивление в свете — Шавелин давно прослыл скрягой. Многие, увидев его в эти дни в компаниях любителей дорого покутить — недоумевали. Никто полностью не верил в мистическую силу карт, поэтому его поведение объясняли нелепым испугом.

В этот вечер мы снова собрались у Софии Карамзиной. Господин Шавелин тоже почтил нас своим присутствием. Он снова вернулся к своему былому чопорному облику, будто бы не он ещё вчера кутил в сомнительных обществах.

— Поскольку все знают, что карты покойника невероятным образом оказались у меня, — произнес господин Шавелин в конце вечера, — я не буду задерживать ваше внимание на этом моменте.

Собравшиеся не нашлись, что сказать. Все эти дни мы искренне надеялись, что беспокойство за жизнь Шавелина напрасно.

— Как видите, прошло три дня, а я жив и здоров! — весело произнёс он. — Прошло ровно три дня! — повторил он, указав на часы. — Ровно три дня, как я обнаружил у себя на столе эти карты… Я запомнил время! Все знают мою любовь к точности! Вот так, мой дорогой кузен, — он насмешливо обратился к Вишневскому, который виновато опустил взор.

— Слава Богу, что всё обошлось, — прошептал он.

Я заметила, как Мишель молча взглянул на свои часы.

— Алексей Петрович, вы нас несказанно обрадовали! — нарушила Софи воцарившееся молчание. — Теперь мы можем забыть о злобном призраке и его картах.

На этой доброй новости очередной приятный вечер у Софии подошёл к концу. На улице накрапывал мелкий дождь, и мы начали спешно рассаживаться по экипажам. Несмотря на конец весны, погода была прохладной. Господин Шавелин, который из-за экономии не держал собственного экипажа, остановил одного из городских извозчиков. Шавелин обменялся парой фраз с Вишневским, проследовавшим мимо. Он жил неподалёку и предпочитал пройтись пешком.

— Зря вы нас пугали! — повторил Шавелин с лёгкой иронией. — К чёрту ваших картёжных призраков!

Когда Мишель помогал мне сесть в экипаж, раздался испуганный крик. Я обернулась. По неясным причинам, лошадь, запряжённая в коляску господина Шавелина, вдруг понесла. На скользкой из-за дождя дороге коляска опрокинулась.

К моему стыду, я настолько испугалась, что непроизвольно оказалась в объятиях Мишеля. Только через несколько мгновений я поняла, что уткнулась лицом в его плечо. Темнота и случившаяся трагедия отвлекли от нас людское внимание, и мою оплошность никто не увидел.

— Часы в гостиной Карамзиной спешили на десять минут, — печально произнёс Мишель.

Я заставила себя обернуться. Кучер быстро поднялся на ноги и, потирая ушибленную руку, побежал к господину Шавелину.

— Ума не приложу, почему моя лошадь понесла! — причитал он. — Бедняга барин…

Мишель, оставив меня, тоже поспешил к Шавелину.

— Он мёртв, — произнёс Лермонтов, — ударился виском о камни мостовой…

Чтобы не упасть, мне пришлось опереться о дверцу экипажа. К счастью, в темноте я не могла видеть случившегося.

— Лошадь заметила призрак, — слышала я шёпот, — животные видят духов, которые невидимы для людского взора.

Не знаю, сколько прошло времени, пока Мишель вернулся ко мне.

— Александрин, будет лучше, если я возьму на себя дерзость проводить вас, — произнёс он тоном, не приемлющим возражений.