И слеп, — в Твой храм обагрены ступени,И целый мир, как скорбный Вифлеем!
В книгохранилище
В хранилище старинных, пыльных книгВникаю я в далекие вещания…Часы бегут и дорог каждый миг.Я упоен блаженством обладаньяГлубинами забытых мудрецов,И целый мир встает, как мир познания.Но иногда величие вековГнетет меня, и веет жуткий холодОт выцветших, слежавшихся листов.О, если б я был бесконечно молод,О, если б жить несчетные годаИ утолить неутолимый голод!Но знаю, я обмануть: «нет» и «да»,Минуют дни восторженных исканийИ мысль придет к безвременью труда.Угаснет пыл сомнений и желаний,Изменят недовиденные сны,И я умру в начале начинаний.Я разгадал томленье тишины,И чуткий сумрак лодок запыленных,И понял я, что в жизни все равны.Не надо мудрости и песен исступленных!Как все в Одном и как во всем Один,Равны в близи и в знаках отдаленныхПоэт, мудрец и дерзкий арлекин.
Барельеф
Виктору Муйжелю
Я видел барельеф, и до сих порМне сердце жжет о нем воспоминанье…Вот в небо крик, вот каменный укор!Под барельефом не было названья:Труп женщины, на нем мужчины труп,Их Змей сдавил и замер в созерцаньи…Взгляд у обоих холоден и туп,Но столько страсти в жадном поцелуеОт смертной боли искривленных губ.Проклятый Змей, чью силу роковуюНе одолеть, чьих чар не избежать,Коварный Змей, обвивший ось земную!Земля, земля — моя святая мать,Везде прополз он — враг твой ненасытный,На всем его зловещая печать.Неуязвимый, злобно-любопытный,Следивший жизнь несчетные года,Он исказил твой облик первобытный.Чуть не до неба встали города,Где ровный свет, гудки автомобилей…И где простор потерян навсегда…
