Стоял бы здесь веками, недвижим,Следил бы облака, пронизанные светом,Над морем голубым.Как чуждо мне здесь все, чем жил еще вчера:Муть ресторанная, столбцы газет,Свет электрический и пьяная играС кричащей улицей, игра на «да» и «нет».Держусь за выступ царственной скалы,Вознесшей к солнцу недоступный гребень.Дорога вниз свивается кольцом,Мажары скрип, хрустит под нею щебень,Ступают, нехотя, угрюмые волы,Кричит погонщик с бронзовым лицом.Как чуждо мне здесь все, чем жил еще вчера.Когда рука в руке, и к груди никнет грудь,Рассвет и жесткое привычное: «Пора»И шепот страстный: «Нет, еще побудь».Да, хорошо и больно быть поэтом!Стоял бы здесь веками, недвижим,Следил бы облака, пронизанные светом,Над морем голубым.
На закате
Один в затаенности хмурых палатУ ниши, склонясь на ступени,В раздумьи слежу я багряный закатИ черные, ждущие тени.В тиши этих мертвенных штор и ковров,Где все пережитостью свято,Лишь маятник мной заведенных часовСтучит, как стучал он когда-то.Подернувши блеск, паутина и пыльПокоят давнишний порядок,И чудится смутно-влекущая быль,Тревожное царство загадок.В одно из ушедших друг в друга зеркал,Замкнувшихся прямо и строго,Луч длинный, как золото, ярко упал,И стало их огненно много.Край солнца все меньше, прощально горитУсталое море заката.Ждут тени и маятник гулко стучит,Стучит, как стучал он когда-то.
У окна
Падает снег на застывшую грязь.Деревце гнется, поля за полями,Хочется что-то сказать мне, смеясь,Что-то сказать, что не скажешь словами.Чудится, ангелы блещут венками,Вяжут из роз бесконечную вязь.Нет это снег, это снег над полями,Снег устилает застывшую грязь.
