игр. Энн же не хотела лишать себя единственного, остававшегося ей в данной ситуации удовольствия. Пару раз она перехватила темно-карий взгляд молодого человека с номером «30» на табличке. Казалось, он полностью понимает ее игру и больше того, поддерживает ее. Потому что в ответ на злобное фырканье Милн, вызванное поведением Энн, на лице его появилась легкая полуулыбка.
– Шесть миллионов сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов раз, – произнес ведущий названную тридцатым номером цену.
Милн молчала, сверля соперника ненавидящим взглядом. Видимо она знала с кем имеет дело.
– Шесть миллионов сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов два, – повторил он.
От досады Милн что есть силы сжимала рукоять своей таблички. Но она ничего не могла поделать.
– Шесть миллионов сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов три! Продано молодому человеку с номером «30»! – воскликнул ведущий и ударил молоточком по подставке.
Глядя строго перед собой, Мелисса покинула зал торгов. А номер «30» продолжил свое участие в отношении следующего лота.
Мистер Мидлтон не разделял восторга Энн по поводу победы незнакомца. Он не видел разницы в том, кому достанется дело его жизни. Джейн разрывалась между двумя родными людьми. Она понимала чувства обоих.
– Разрешите представиться, – раздался позади них мужской голос.
Мидлтоны как один обернулись.
Перед ними стоял номер «30».
– Меня зовут мистер Тейлор, – мужчина протянул руку мистеру Мидлтону и пожал ее. – Мистер Мидлтон, у меня к Вам деловое предложение.
Энн нахмурила брови. Она определенно слышала его имя. Хотя никогда раньше с ним не встречалась. В этом Энн была уверена.
Карие глаза мистера Тейлора внимательно смотрели на нее. Больше всех остальных этот человек смотрел на нее. Будто бы в этом был ответ на какой-то заданный им самим себе вопрос. Он разговаривал с ее отцом и с Джейн предельно уважительно. Но когда он поворачивался к ней, вся поза его менялась. В облике его появлялось что-то рыцарское, преданное. Энн вспомнила, где она слышала его имя.
Услышав «деловое предложение» мистера Тейлора, девушка полностью утвердилась в своих подозрениях.
– Мисс де Бург, это Вас.
Дворецкий Доминик вошел в гостиную и передал сидящей в кресле женщине телефонную трубку.
– Энн Мидлтон, – ответил он на немой вопрос Доминик.
Она поднялась, обменялась с Джереми взволнованным взглядом и вышла на балкон.
– Энн? – спросила Доминик, спрятав руку в карман брюк.
– Здравствуй, – сказала в трубку Мидлтон. Голос ее звучал почти резко. – Это ты?
– Это я, – растерянно ответила Дом.
– Я про мистера Тейлора. Это ведь тот самый мистер Тейлор, который не явился ни к обеду, ни к завтраку?
– Тот самый, – призналась Доминик. Обманывать Энн она не хотела. – Это мой управляющий.
Де Бург услышала в трубке глубокий прерывающийся вздох Энн.
– Ты плачешь? – спросить она.
– Если только от невозможности выразить тебе всю свою благодарность, – последовал ответ.
– Значит, ты будешь мне рада?
– После всего, что ты сделала для моей семьи? Да, я буду всегда тебе рада.
Эти слова не обрадовали де Бург. Она кивнула сама себе.
– Я прошу тебя не говорить об этом своей семье. Я бы не хотела, чтобы они чувствовали себя обязанными мне хоть в чем-либо. Я сделала это только из-за тебя.
– Но… – попыталась возразить Мидлтон.
– Обещай мне, Энн.
– Хорошо, – тихо ответила девушка.
Доминик сухо попрощалась и повесила трубку. «После всего, что ты сделала для моей семьи». Эта фраза звучала в ее голове, раня сердце. Как бы ей хотелось, чтобы Энн испытывала к ней больше, чем благодарность.
– Джейн! Энн! У нас гости!
Лиз со всех ног неслась наверх к сестрам.
Джейн встречала утро за составлением плана работ по реконструкции нового отеля в Брайтоне, ведение которого входило теперь в обязанности семейства Мидлтон. Мистер Тейлор возвращал принадлежащий семье бизнес, обогащенный значительными финансовыми влияниями, в обмен на их опыт и знания в раскрутке другого отеля, также приобретенного им на торгах. Энн музицировала на синтезаторе в комнате Джейн. Они едва перевели дух после недавних событий, которые казались невероятными всем. Даже Энн, которая единственная из Мидлтонов знала, что произошло на самом деле, едва могла поверить в случившееся.
– Кто это может быть? – взволнованно спросила Джейн, поднимаясь из-за стола.
Она устремила на сестру растерянный взгляд своих прекрасных серо-зеленых глаз. Энн подозревала, что после той встречи с Джереми, когда он привез ее из Хэтфилдхауза, Джейн, не отдавая себе в этом отчета, ждала его приезда. Любящему сердцу не запретишь надеяться на чудо.
Энн взяла сестру за руку и повела вниз. В коридоре они столкнулись с Лиз, которая тут же возбужденно запрыгала вокруг них, хлопая в ладоши. Она так многозначительно смотрела на Джейн, что напугала ее тем самым еще больше.
– А если это он? – спросила Джейн, останавливая Энн.
– Правильный вопрос «Если это не он?» – улыбнулась Энн, прижимая руку сестры к губам. Она приободрила ее взглядом, ясно говорящем, как она радуется за нее, и потянула за собою вниз.
Джереми и Доминик стояли в гостиной перед миссис Мидлтон. Та говорила что-то о необычайно жарком в этом году лете. Джереми соглашался с ней, учтиво кивая головой. Доминик по своему обыкновению молчала, блуждая взглядом по убранству гостиной. После того, как она обнаружила рояль, блуждания ее прекратились, и Доминик с головой ушла в воспоминания.
– А вот и мои дочери! – протянула миссис Мидлтон так, будто те были маленькими девочками.
Она развернулась и засеменила навстречу троице, подталкивая их всех по направлению к гостям.
– Мама, я здесь вообще не при чем! – возмутилась Лиз такому обращению.
Энн с Джейн послушно покорились матери.
– Причем-причем! – повторила мисс Мидлтон, не давая ей избежать общей участи.
Лиз недовольно сдула со лба темную прядь волос и уставилась на Джереми. Тот поймал ее взгляд. Отчего его глаза удивленно расширились. Но когда он повернулся к Джейн, на лицо его вернулось прежнее смущенно-восторженное выражение. Он учтиво поклонился.
– Здравствуйте! – обратился он ко всем троим. – Энн!
Девушка улыбнулась ему такой же приободряющей улыбкой, как и своей сестре несколько минут назад.
– Джейн!
Голос его стал тише, но все же был отчетливо слышен, так как остальные замерли в ожидании.
