Некоторое время в комнате стояла тишина. Потом грянули аплодисменты. Восторженные аплодисменты, которые все не стихали, даже когда немногочисленные слушатели подбежали, чтобы поздравить выступавшего. Непривычное чувство победного торжества переполнило Деза.

Он это сделал! Он чувствовал себя древним героем, стоявшим на вершине холма с воздетыми в победном жесте руками.

Дез поискал глазами Джерри. Она оставалась на своем стуле. Ее лицо выражало крайнюю степень изумления, которое постепенно сменилось широкой улыбкой. Девушка вскочила на ноги и тоже подошла к нему.

Женщина с крашеными рыжими волосами и низким голосом представилась как Вилма Фонтана. Она с энтузиазмом пожала руку Деза.

— Это было неплохо, — сказала она многозначительно. — Вы меня заинтриговали. Когда вы писали это, вы думали о какой-нибудь конкретной женщине? Или это стихотворение символично и адресовано всему женскому роду?

Дез едва сдерживал смех. Его сердце билось от возбуждения.

— Я не даю интервью, — ответил он, что вызвало одобрительные смешки у присутствующих.

Никто не должен знать, что это стихотворение посвящено всем женщинам его жизни, и в особенности Джерри. Никто не должен знать, что он работал над ним последние два года, переделывая его снова и снова, и что вчера ночью под влиянием эмоций, с которыми он не мог справиться, наконец его завершил.

Теперь очередь дошла до Джерри. Девушка пылко обняла Деза. И когда она уже готова была отстраниться, он крепко прижал ее к себе. Вначале ее тело напряглось, но почти сразу же она расслабилась в его объятиях.

От нее приятно пахло лимонами. Это не был запах духов, нет, казалось, она сама благоухала свежестью. Дезу нравилось, что ее маленькие груди прижались к его груди, нравилось, что ее голова лежит на его плече. Закрыв глаза, он ласкал ее худенькую спину, заставляя девушку прижаться к нему еще теснее. Они друг другу подходят, подумал он. Действительно подходят.

Потрясенная, Джерри освободилась от объятий Деза. Она не могла заставить себя встретиться с ним глазами, когда произносила:

— Это было прекрасно, Дез… я, конечно же, имею в виду твое стихотворение. — Девушка слегка покраснела, но заставила себя посмотреть ему в лицо. — Я потрясена, изумлена и вместе с тем очарована.

В его глазах запрыгали веселые искорки, когда он в ответ на ее слова слегка поклонился.

— Я глубоко и полностью уверен, что это преувеличение, мэм, но спасибо. Для меня это много значит.

— Пойдем, — сказала Джерри и повела его через комнату к стойке. — Выпей чего-нибудь. К сожалению, ничего крепче, чем чай, у меня нет, — продолжила она, протягивая ему тарелочку с печеньем.

— Ничего страшного. — Дез смотрел, как она наливает ему чай из большого китайского чайника. — Я и так чувствую себя навеселе оттого, что прочитал перед всеми свое стихотворение.

— Я заметила. — Девушка поставила чашку и блюдце на столик и устроилась в кресле. — Да, сэр, весьма и весьма неплохо, я вам еще об этом не говорила? — Она указала ему на стул.

Надо признать, ноги Деза слегка дрожали, так что он с радостью опустился на предложенный стул. Поскорей бы эта дрожь прекратилась. Он чувствовал тепло от тела Джерри, бедра которой находились в опасной близости от его руки. Присутствующие рассредоточились на группки, и на них уже никто не обращал внимания.

И вновь Дез ощутил исходивший от нее запах свежести.

— Я вроде как написал его для себя, — сказал он, отвечая на ее вопрос.

— И как давно ты пишешь?

— Довольно давно.

Интересно, что она скажет, если он схватит ее и усадит к себе на колени? К черту сомнения.

— Дез! — воскликнула Джерри. — Что ты делаешь?

Она попыталась сопротивляться, но не могла высвободиться из мужских рук, которые крепко держали ее за талию.

— Оставайся, где сидишь, — усмехнулся он. — Не ерзай.

— Но…

— Ш-ш-ш. Просто сиди тихо.

Дез заметил, что ее тело все еще было напряжено, поэтому начал нежно массировать ее плечи.

— О, это чудесно, — прошептала Джерри, тая в его руках.

— Еще бы. — Продолжая массировать ее плечи и шею, он прошептал ей на ухо: — Это моя награда за смелость.

Почувствовав, как ее тело становится послушным, он снова обнял ее. Она подвинулась, устраиваясь поудобней. Ну и ну, подумал Дез. Лучше бы ей быть поосторожней. Нижняя часть его тела, казалось, жила собственной жизнью и по своим правилам, и хотя, сажая Джерри к себе на колени, он не имел далеко идущих намерений, его тело считало по-другому.

Джерри, которая и минуты не могла посидеть спокойно, задала следующий вопрос:

— Ты сочинил много стихотворений?

Одной рукой обнимая ее за талию, другой он потянулся за печеньем.

— Я думаю… около сотни.

— Сотни? — Внезапно Джерри выпрямилась и развернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. Он невольно застонал, и она встревоженно спросила: — Боже, Дез, я сделала тебе больно?

— Нет, все в порядке, — солгал он.

Между тем Джерри поднялась с его колен и пересела в свое кресло, смущенная внезапно возникшей между ними близостью. Может быть, она все еще девственница? Или ее смутила близость именно с ним?

При этой мысли у него сразу испортилось настроение. Рэнс, подумал он. С Рэнсом она повела бы себя по-другому.

У Джерри кружилась голова. За последние десять минут случилось столько всего неожиданного! Дез пришел на ее вечер и прочитал стихотворение, которое тронуло ее до глубины души: ее поразили не только образы, созданные словами, но и боль, которая за ними скрывалась. Очевидно, бумаге он доверял то, что