…А кто сказал, что вопросы оружиеведения — это ТОЛЬКО вопросы применения, изготовления и т. п. оружия как такового? Даже в реальности дело обстоит иначе! А уж в фантастике, где «основным оружием» сплошь и рядом являются боевые животные, — тем более…

Эта тема давно уже заслуживает, так сказать, персонального обсуждения. Во всяком случае, «ляпов» (и, наоборот, очень удачных прозрений) тут накопилось вполне достаточно, чтобы потребовался обширный курс ликбеза и для читателей, и для писателей.

Попробуем этим заняться…

Драконы, как известно, бывают разные. Но обсуждение их биологических особенностей отнюдь не входит в задачи данной работы: это тема чрезвычайно интересная, и потому — в высшей степени достойная отдельного исследования. На страницах же этой статьи мы, с определенными оговорками, будем следовать фэнтезийному архетипу. Согласно нему, «классический» дракон — животное с высоким интеллектом, мощной броней, с трудом пробиваемой обычными мечами и стрелами, летающее (причем достаточно маневренно — хотя по летным качествам дракон может и уступать другим крылатым, из фантастики или из реальности), долгоживущее, огромное и способное разить дыхательным оружием. Огнем? Не обязательно: фэнтези щедро снабжает их способностью бить на несколько десятков метров, кроме струй огня, также и ядовитым газом, кислотой, молнией, холодом и т. п.

В какой-то мере дракон оказывается сродни даже не оружию, а скорее непосредственно боевой магии, направленной на причинение вреда живой силе. Большая часть заклинаний этой группы рассчитана, как и драконий «выстрел», на поражение не точечной цели, а определенной территории. Пусть даже маленькой, в несколько квадратных метров — но и такой эффект малодостижим для реальных технологий средневекового уровня.

По эффекту, оказываемому на поле боя, все это не слишком сильно отличается от взрыва гранаты или выстрела кассетного огнемета. В крайнем случае можно ожидать эффекта, аналогичного локальному действию химического оружия.

Изобретение орудийной гранаты и шрапнели, конечно, вынудило отказаться от наступления сомкнутым строем. Огненный выдох дракона в этом смысле тоже может на многое повлиять. Но способность дракона раз за разом изрыгать смертоносную струю (а также способность мага творить боевые заклинания), похоже, гораздо более конечна, чем число стрел или снарядов. Причем явно лимитировано и общее количество залпов (скорее всего, десяток-другой за время «единоразовой» битвы: не больше, чем катапульта выстрелов сделает!), и способность к стрельбе в автоматическом режиме (между первыми выстрелами-выдохами, возможно, даже секунды, но в дальнейшем интервалы вырастают до многих минут, а под конец едва ли не часов). А для восстановления полной «огнебоеспособности» дракону, наверно, потребуется примерно столько же времени, как боксеру на подготовку к новому поединку чемпионского уровня.

Так что знающие дело пехотинцы, рассыпав строй в начале сражения, вполне могут потом сомкнуть ряды и показать своему клыкасто-когтисто-чешуйчатому противнику, где гиппогрифы зимуют. Правда, тут, как и в «ковбойских» сюжетах, всегда останется вопрос: уже двадцать раз дракон изверг пламя — или все- таки еще девятнадцать? Не осталось ли у него «последнего заряда»?

(А когда в фэнтезийных мирах, где, собственно, драконы и водятся, наступит их аналог XXI века, то знатоки, смотря первую часть многосерийной исторической кинодрамы Питера Бэггинса «Архипелаг Колец» — «В круге первом. Обратно и туда», будут иронически улыбаться при виде Смога, который уничтожает Эсгарот полусотней огненных выстрелов подряд. Зато с полным доверием отнесутся к фантастическому блокбастеру «Великолепная шестерка», где столько же выстрелов без перезарядки дает неведомое оружие под названием «revolver», способное бить на сотни метров, каждым попаданием разрушая каменную стену.)

Итак, дракон (как и магия), при всех своих достоинствах, не является «абсолютным оружием». А безудержное восхваление боевой мощи драконов (и, опять-таки, магов) сразу заставляет вспомнить некоторых военных стратегов нашего ХХ века, утверждавших, что войны будут выигрываться исключительно танками или исключительно авиацией.

Но все-таки боевой дракон — это штука посильнее, чем «Девушка и смерть» Горького. И что делать, если он действительно может вдруг появиться на поле боя или над ним?

Линейным ответом станет попытка одомашнить дракона и создать из драконов новый род войск. Однако в такой ситуации обычно начинают срабатывать стереотипы, и всадник на драконе воспринимается как «продолжение» рыцаря на лошади. Между тем, как ни странно, наличие всадника, вооруженного рыцарским комплексом оружия, снижает боевую эффективность дракона. Он не может выполнять определенные маневры высшего пилотажа, закладывая виражи: при этом всадник вылетит из седла или, будучи надежно пристегнут, окажется для своего «крылатого коня» в лучшем случае бесполезным балластом. Из-за б ольших размеров дракона по сравнению с лошадью рыцарь фактически не может пользоваться мечом. Длинное (ЧРЕЗВЫЧАЙНО длинное!) копье ему в ход пустить еще кое-как удастся, но оно, скорее всего, окажется более громоздким и менее управляемым.

Кроме того, для «стандартной» лошади рыцарь все-таки является еще и защитой. Разумеется, боевые скакуны довольно часто прикрыты доспехами, да и норов, а заодно телосложение, у них соответствует боевым задачам: с современными спортивными породами они соотносятся… ну, не как дракон с лошадью, но уж как бультерьер с пуделем — точно. Но даже у самого-самого рыцарского коня основным «орудием поражения» являются не его собственные копыта и зубы, а меч и копье сидящего на нем всадника. Хотя, конечно, система «лошадь-всадник» работает комплексно: и при встречной сшибке с равным противником, и при прорыве пехотного строя. Но в системе «всадник-дракон» упор будет сделан на вторую составляющую, даже если по каким-либо причинам дракону придется вести бой «вручную», полагаясь только на свои зубы, когти, хвост и т. п., а не на огненное (в широком смысле) дыхание. Допустим, потому, что лимит «вздохов» уже исчерпан. Или на дракона дружно насели сразу после очередного огнеметания, пользуясь его накопившейся усталостью и не давая «перевести дыхание». Или бой происходит в замкнутом пространстве — пещере, замковых коридорах, — где при использовании огнестрельного оружия возможны рикошеты. Или над вражеским отрядом висит «отражающее» заклинание. Или, наконец, первая шеренга выставила перед собой зеркальные щиты (может быть, тоже с какой-нибудь магической амальгамой).

В общем, расклад «огненная струя — дура, клык — молодец» отнюдь не исключен.

Очень любопытно бы обыграть в фантастике ситуацию с драконьими доспехами, надеваемыми поверх его естественной брони! В такой «спецодежде» он сможет прорвать строй ОЧЕНЬ хорошо оснащенного и стойкого воинства (противодраконьих спецподразделений?), на которое ему при обычных обстоятельствах лучше бы не нападать. С другой стороны, отягченный этой дополнительной броней дракон, наверно, утратит способность к полету. А это резко сузит возможность боевого маневра даже при «наземной» схватке. Пожалуй, главной задачей всадника (или целой «ездовой группы»?) в этом случае будет… расстегивание пряжек драконьего панциря в те ключевые минуты, когда их «живому танку» стратегически выгоднее превратиться в вертолет. А задачей врагов будет — помешать этому. Плотным обстрелом перебить экипаж или вынудить его залечь на драконьей спине, не подпустив к панцирным креплениям; подловить дракона в момент сброса брони; создать у него либо у «главного всадника»-командира ложное впечатление, что именно сейчас настало время взлетать (или, наоборот — обманом заставить его биться пешим, не используя шанс на взлет?). Ну, и с утроенной яростью кромсать специальным противодраконьим оружием те части тела, которые все- таки окажутся не прикрыты броней.

Значит ли это, что такой панцирь — одноразовое оружие защиты? Если не выиграна битва, то противник может и не дать шанса за ним вернуться! Сколько таких комплектов сумеют изготовить драконовладельцы без превышения военного бюджета? Тут и вопрос воинского престижа может быть