изменение мира, и об условиях этого процесса. Однако Чернышевский и Добролюбов неразрывно связывали утверждение социализма с борьбой народных масс и с борьбой каждого отдельного человека за свое будущее. Согласно Добролюбову, человеческая личность является связующим звеном теории и практики, выступая в качестве борца за будущее, против отживших свое время общественных отношений и выступая в качестве основной единицы общества будущего. Поэтому выработка материалистической теории личности становилась важнейшим элементом революционно-демократической идеологии.

Противники Чернышевского и Добролюбова представляли их сторонниками закрепощения личности обществом, строгой регламентации ее действий и т. п. Это была вульгаризация и фальсификация позиции руководителей «Современника». Личность для Чернышевского и Добролюбова — прежде всего деятель исторического процесса. Историческая необходимость отнюдь не представляет собой фаталистического определения жизненной позиции и поступков личности, хотя во многом ограничивает ее действия и стремления. Личность имеет сложный внутренний мир, структура личности включает физическую, умственную, нравственную и духовную жизнь. Целью будущего переустройства общества является установление гармонии человеческой личности во всех областях. В реальной жизни постоянно имеют место разрывы, дисгармонии в человеческой природе. Дисгармонии в человеческой природе, говорил Чернышевский, в конечном счете обусловлены дисгармонией в человеческом обществе, делением его на эксплуататоров и эксплуатируемых (см. 84, 5. 607). Добролюбов создавал теорию личности под углом зрения преодоления дисгармонии человеческого существа, «разладов» внутри человека; а также между человеком и обществом.

Теория личности Добролюбова отражала существенные стороны жизни — социальные, нравственные, психологические черты облика русских людей середины XIX столетия — и выражала понимание вождями революционной демократии конкретных направлений дальнейшего развития передовых людей России. Общие принципы понимания существа человека и его деятельности, намеченные Чернышевским, составили исходную точку этой теории, но в то же время благодаря трудам Добролюбова эти принципы приобретали реальные очертания. Здесь проявилось верное понимание Добролюбовым тенденций развития философской мысли, берущих начало от Фейербаха. Ф. Энгельс отмечал, что Фейербах не нашел дороги из царства абстракций в действительный мир. Поэтому природа и человек остались v него только словами. «…Чтобы перейти от Фейербаховского абстрактного человека, — пишет Энгельс, — к действительным, живым людям, необходимо было изучать этих людей в их исторических действиях» (1, 21, 299). Именно к этому и стремился, вслед за Чернышевским. Добролюбов. Человек в теории Добролюбова является живым человеком. Он является таковым. потому что живет в исторически определенном обществе, принадлежит к определенным классам или слоям общества, имеет реальные интересы к ставит такие же реальные пели. «…Антропологический элемент, свойственный материализму Добролюбова, не тождественен антропологичегкомму материализму Фейеобаха, — отмечает М. Т. Иовчук. — В отличие от Фейербаха, Добролюбов не отрывает человека от социально-исторической среды…» (37, 476). В творчестве Добролюбова и Чернышевского важнейшее место занимал анализ исторических событий, в котором намечается понимание того. что сущность человека «есть совокупность всех общественных отношений» (1. 3, 3). Однако философия антропологического материализма ограничивала развитие воззрений Добролюбова, «антропологизм появляется там, где он стремится дойти до конечных причин общественных явлений…» (80, 120). В то же время эта философия была теоретической основой трезвого, реалистического взгляда на человека, и, находясь на ее позициях, можно было прийти к осознанию необходимости формирования субъективного фактора будущих преобразований.

Кроме конкретизации и развития точки зрения Фейербаха целостная, систематическая разработка теории личности на основе материализма открывала перед Добролюбовым ряд важных перспектив.

Первой из таких перспектив была окончательная победа над идеализмом в понимании человека. В какой-то мере все «разрывы» в характере и поступках русского человека, вызванные в первую очередь социально-экономическими, политическими и культурными условиями жизни России, острейшими противоречиями русского быта эпохи развития капитализма, давали благодатную почву для идеалистических спекуляций. Все религиозно-идеалистические и иррационалистические концепции основывались на признании двойственности, непознаваемости, иррациональности человеческого существа. Отсюда важнейшее значение приобретала проблема научного объяснения мотивов и причин поведения человека. Следует сказать, что Добролюбов не ограничивал объяснение поступков человека воздействиями общественной среды, избегал огрубления этой проблемы. Отмечая ограниченность домарксовского материализма, Ф. Энгельс писал, что старый материализм «судил обо всем по мотивам действий, делил исторических деятелей на честных и бесчестных и находил, что честные, как правило, оказывались в дураках, а бесчестные торжествовали» (1, 21, 307). Конечно, Добролюбов в понимании исторических событий шел значительно дальше указанной Энгельсом точки зрения. У него исторический деятель был выразителем определенных тенденций общественного, народного развития. Поэтому то, что Добролюбов так тщательно занимался объяснением мотивов и причин действий человека, свидетельствует о направленности философских поисков мыслителя, заключающейся в попытке найти более глубокие, материальные основания деятельности людей. Задавшись целью найти достаточно полное объяснение поступков людей, имеющих и материальные и идеальные мотивы и причины, Добролюбов уже не мог ограничиться антропологическим материализмом Фейербаха, он должен был пойти дальше его, занявшись выяснением реальных стремлений общества в целом.

Вторая перспектива открывалась в связи с возможностью положительного использования в осмыслении общественных явлений литературных образов, искусства и других форм общественного сознания. По Марксу, сущность человека определяется в конечном счете общественными отношениями, существующими в данном конкретном обществе, прежде всего материиальным интересом борющихся классов. Однако это становится очевидным при общем взгляде на историю, а также в условиях, развитых до полного проявления общественных отношений классов. Чаще же всего такая зависимость скрыта, затушевана личными, семейными, групповыми, сословными и прочими отношениями и стремлениями. Особенно сложной задачей является выяснение общественной сущности отдельной личности в условиях, подобных сложившимся в России 50—60-х годов XIX в. В этом случае не только общественные науки, но и литература, искусство могут дать факты, необходимые для общего определения сущности личности, класса, сословия или какого-либо другого явления; по крайней мере эти факты могут нацелить, сориентировать дальнейшее исследование. Указанные вненаучные формы восприятия мира имеют те преимущества перед конкретной наукой, что они позволяют воспроизвести некие качественные признаки явления, недоступные до определенного времени научному познанию. Сюда относятся, например, нравственные, психологические и другие характеристики личности. Поэтому рассмотрение русской литературы Добролюбовым и как определенного «барометра» общественного движения, и как в особенности источника материала для постижения сущности человеческой личности, складывающейся на определенном переломе русской истории, не противоречило научному исследованию этих проблем. Уместно сказать, что основоположники марксизма никогда не отрицали познавательного, а тем более воспитательного значения литературы.

Осуществленное Чернышевским и Добролюбовым развитие антропологического материализма необходимо заставляет переходить от разработки теории личности к разработке теории народа. Как отмечают некоторые исследователи и с чем нужно согласиться, «понятие „естественный человек“ (выработанное Чернышевским и Добролюбовым. — В. Н.) во многом являлось антропологическим… Но в связи с ним Добролюбов, как и Чернышевский, рассматривал вопрос об исторических судьбах народа и личности, о влиянии условий общественной жизни…» (90, 427). Именно с таким развитием антропологического принципа была связана третья перспектива, открывающаяся перед Добролюбовым. Он осознавал необходимость расширения освободительного движения от одиночек к массам и поэтому очень много внимания уделял разработке вопроса о естественных стремлениях и исторической жизни русского народа. В рамках добролюбовской теории личности особое место занимает личность трудового человека, прежде всего крестьянина. Добролюбов и здесь широко использовал беллетристику, публицистику, историю и тем самым одним из первых выразил стремление понять интересы, надежды, нравственный и духовный мир русского крестьянина, его психологию. Это был очень важный вопрос для русского освободительного движения. Ведь действие народа было основным критерием разработанной революционерами-демократами теории. В этом случае революционное народничество 70—