— Ладно, — сказал он, — теперь уж все равно. Давайте хоть познакомимся. Я — Златко, а его зовут Бренк.

— Костя Костиков, — представился Костя. От растерянности он еще не в силах был встать.

Но Петр, у которого были очень зоркие глаза и отличная реакция, опять схватил его за руку и рывком поднял с места.

— А ну бежим! — приказал он вполголоса. — Изобретатель идет!

В общем-то, события происходили в самом деле исключительные. Так что никакой необходимости в бегстве не было. Если на самом деле случился Контакт двух разумных цивилизаций, учитель физики как никак тоже имел отношение к науке и не оказался бы лишним.

Но в Петре сработал тренированный рефлекс самосохранения. Не выпуская Костиной руки, он юркнул в незаметный просвет между кустами, и мгновение спустя оба оказались уже за школьными воротами.

Здесь они обнаружили, что от них не отстали ни на шаг и двое юных инопланетян. Все вместе они пробежали несколько дворов, пересекли улицу, снова углубились в дворы. И вскоре все четверо, переводя дух, остановились, укрывшись в густых кустах рядом с домом-башней, где жили Петр и Костя.

Теперь можно было продолжить переговоры.

— Послушайте, — неожиданно сказал инопланетянин Бренк, — если вы двое нас видите, значит, теперь и любой другой сможет увидеть?

— Ну конечно! — отозвался Петр. — Так что ж из этого? Это же грандиозное событие для нашей планеты! Такого еще никогда не было на Земле!

— А нас как раз никто не должен видеть, — сказал Бренк. — Если увидят, будут огромные неприятности. Вы даже представить не можете, какие будут неприятности.

— Это еще почему? — поинтересовался Петр.

— Да потому что мы из двадцать третьего века, — мрачно ответил Бренк. — Из вашего будущего. Общение с вами, жителями прошлого, может привести к изменению в ходе истории.

Петр нажал кнопку звонка, и дверь в квартиру открыла маленькая старушка. Она была в очках и в домашнем халате, но с такой аккуратной прической, словно сию же минуту уходила в филармонию или на прием в иностранное посольство. Она ничему не удивилась.

— Заходите, — сказала она приветливо. — Только ноги вытрите.

Бренк и Златко, нерешительно переглянувшись, шагнули за порог и поставили свою диковинную аппаратуру в угол прихожей. Старушка окинула гостей беглым взглядом и задумчиво молвила:

— Интересно! Таких, как вы, я еще не видела. Вы из какой страны? По-русски говорите? Если нет, то я свободно владею французским, английским, немецким, итальянским. Если вы по культурному обмену…

— По-русски говорим, — выдавил из себя Бренк.

— Хорошо! Международный язык! — старушка кивнула и остановила проницательный взгляд на Косте. — А вы, молодой человек, конечно, Петечкин одноклассник?

— Бабушка, он, Костя, мой одноклассник, а вот они не по культурному обмену, — промямлил Петр.

Костя даже удивился, что в присутствии маленькой старушки Петр, человек боевой и решительный, явно робеет.

— Меня, молодые люди, зовут Александра Михайловна, — сказала старушка и поправила очки.

— Бабушка, — робко повторил Петр, — они не по культурному обмену. Они, ты уж поверь, из нашего будущего, из двадцать третьего века. Им надо немного побыть у нас, потому что, если их кто-нибудь увидит, произойдет нежелательное изменение в ходе истории.

— Вы проходите в гостиную, — сказала Александра Михайловна невозмутимо, — и мы быстренько во всем разберемся. А я, извините, выйду к вам через минутку-другую.

Отворив перед ребятами двустворчатую дверь гостиной, бабушка скрылась в другой комнате. Петр вытер рукой лоб.

— Все в порядке, — сказал он с явным облегчением. — Бабка у меня, в общем, что надо, хоть и доктор педагогических наук. Правда, теперь на пенсии. Она никому ничего про вас не скажет. Проходите!

Нерешительно оглядываясь, Бренк и Златко вошли в большую комнату, Она оказалась похожей на музей: кроме обычной мебели здесь были индейские луки и стрелы, африканские маски и барабаны, бивни слонов, шкуры леопардов и прочие экзотические сувениры. Костя последовал за ними.

И тут же в комнате-музее появилась Александра Михайловна. Она успела сменить домашний халат на элегантное платье.

— Ну-с, молодые люди, — сказала она, — присаживайтесь, я готова вас выслушать. Я, знаете ли, давно уже ничему не удивляюсь, потому что внук у меня такой общительный человек, что, прямо…

— Бабушка, — начал было Петя, но Александра Михайловна подняла палец, и внук послушно замолк.

— Ничего плохого в общительности нет, — продолжила Александра Михайловна. — Наоборот! Я поощряю общительность. Человеку необщительному, некоммуникабельному, очень трудно жить на свете. Я отлично знаю, Петр, все твои сильные и слабые стороны.

Бренк, Златко и Костя робко уселись на большой диван, а бабушка расположилась в кресле напротив. Петр остался стоять.

— Плохо то, что он отстал на год от своих сверстников, — продолжала доктор педагогических наук, разглядывая гостей. — Но тут, знаете ли, большой его вины нет. Он болел долго, да еще без постоянного внимания родителей. Родители у него ведь совсем от рук отбились, из-за границы не вылезают. Вот сейчас, например, строят горнообогатительный комбинат где-то в Африке. То и дело открытки присылают, на которых аборигены с копьями, а как они сами выглядят, мы уж и не помним. Ничего удивительного, что Петру пришлось отстать!

Александра Михайловна вздохнула.

— И потом, что могут ему дать теперешние педагоги? На родительских собраниях мне приходится беседовать с классным руководителем Аркадией Львовной Турчаниновой. Так хочу вам сказать: взгляды на педагогический процесс у нее — ну ни в какие ворота!

Глаза Александры Михайловны сверкнули.

— У нас с ней постоянные дискуссии, очень острые. Я даже замечаю: в последнее время она откровенно избегает общения со мной. Что ж, тем хуже для нее!

Взгляд доктора наук вновь сверкнул.

— Я отдаю себе отчет: может быть, говорить вам то, что я сейчас говорю, кое-кому показалось бы непедагогичным, но, к счастью, у меня свои принципы. Один из них — ребенку нужно давать как можно больше самостоятельности. И как раз здесь, знаете, Петр на высоте. Другой бы без родителей, которые от рук отбились, и сам бы от рук отбился, а он, представьте, научился играть на скрипке.

Петр покраснел так, что стал похож на поспевающую вишенку.

— Бабушка, — начал он умоляюще, но Александра Михайловна опять подняла палец, и внук послушно замолк.

— Этим гордиться надо, а не краснеть, — отрезала бабушка. — Других тянут в музыку на веревке, и, конечно, не получается ничего хорошего. А Петр, вы только представьте, освоил инструмент совершенно самостоятельно, безо всяких учителей, и ничуть этим не гордится. Сейчас свободно играет партию скрипки из «Интродукции и Рондо каприччиозо» Сен-Санса. Представляете, что из него может вырасти, вернее, кто?!

Петр покраснел еще больше. Костя, впервые узнав, что тот играет на скрипке, бросил на одноклассника оторопелый взгляд. Бабушка между тем, безо всякого перехода, спросила:

— Так что же у вас стряслось? Я пока ничего толком не поняла.

В комнате стало тихо. Бабушка смотрела на гостей пытливым взором. Наконец Бренк, покосившись на Златко, встал перед доктором педагогических наук, как школьник перед учителем, и виновато молвил: