Самолет Бесс приземлился поздно вечером, она взяла такси и поехала к себе домой. Она была счастлива по-настоящему, наконец-то почувствовала то, что ей, оказывается, хотелось ощутить давно: у нее есть мужчина, к плечу которого можно прислониться.

Странное дело, она очень сильная женщина, обеспеченная, разумная, рисковая. Бесс даже не предполагала, что ей не хватает чьего-то плеча.

Наверное, похожие ощущения испытывают люди, близорукие от рождения: им кажется, что мир таким и должен быть — в тумане, а когда они надевают очки, то все окружающее становится иным — ярким, доступным и понятным. Вот дерево, до него рукой подать, видны отдельные листики на ветках, с четкими прожилками, которые ни за что не различишь без очков…

Южин Макфайр, столь неожиданно появившийся на ее пути, позволил Бесс четко увидеть то, что для нее лишь брезжило в тумане жизни.

Она радостно засмеялась и посмотрела в окно такси. Даже пальмы вдоль дороги показались сегодня зеленее и роскошнее, чем обычно. Калифорнийский пейзаж сильно отличается от английского, он слишком пестрый, чрезмерно яркий, избыточный…

О, неужели я хочу жить в Англии? Бесс покачала головой. Вот это новость!

Когда машина свернула на улицу, в самом конце которой стоял ее дом, Бесс глубоко втянула воздух. И воздух не такой, как в поместье Юджина Макфайра. Здесь — пахнет солнцем и горячим ветром. А там — камнем и влажной свежестью.

Она расплатилась с таксистом, вышла из машины, подхватила дорожную сумку — чемодан Бесс оставила у Юджина. Едва она подошла к двери дома и достала ключ, как невесть откуда возникли репортеры, ее ослепили вспышки камер, оглушили крики:

— Сколько стоит брак с кастратом?!

— Что вы думаете о детях?!

— Вы не намерены стать порноактрисой, как ваша мать?!

— Что для вас «Формула-1»?!

Бесс от неожиданности едва не выронила ключ, но взяла себя в руки, продолжая поворачивать его в замке. Она не оборачивалась, пытаясь понять, что происходит и как себя вести. Самой первой была мысль о Юджине — надо обезопасить его! Нельзя, чтобы его обидели газеты!

Ключ застыл в скважине замка, Бесс стояла, потрясенная пришедшей в голову мыслью. Может быть, вот этого она и опасалась, отказывая мужчинам, которые предлагали ей руку и сердце? В том числе и Полу Сидни? Она боялась, что в любой трудной ситуации ей придется думать о ком-то другом? И, возможно, в ущерб себе и собственным интересам?

Под градом вопросов Бесс размышляла не о том, как ответить на них и самой выбраться из пучины, в которую ее ввергли обстоятельства, а о человеке, про которого она совсем недавно думала — как хорошо, что теперь есть плечо, к которому можно прислониться.

Но чтобы прислониться, о нем надо заботиться…

Если бы не мысль о Юджине, она сейчас раздавила бы эту толпу, как полчище тараканов на трассе, по которой пронеслась бы на своем болиде с бешеной скоростью. Они почли бы за благо унести ноги от ее порога. Обычно Бесс Раффлз в карман за словом не лезла, а когда ее охватывала ярость, то находилось мало охотников связываться с ней — ну кто по доброй воле бросится в эпицентр урагана?

Но Бесс теперь отвечала не только за себя, хотя, казалось бы, брак, заключенный с Юджином Макфайром, фиктивный.

Она медленно толкнула дверь, из прихожей пахнуло прохладой и покоем, но Бесс не соблазнилась манящей безопасностью дома. Она неспешно повернулась к репортерам, сложила руки на груди и очаровательно улыбнулась.

— Итак, не все сразу, господа. Отвечаю на вопросы по порядку. Что для меня «Формула-1»? — Она запомнила того, кто задал ей этот вопрос. — То же, что для вас занятие сексом на заднем сиденье машины.

Репортеры засмеялись.

— Кажется, кто-то хотел узнать, не намерена ли я стать порноактрисой. Я польщена, если вы считаете, что у меня есть данные для этого. А если учесть, что моя мать завершила карьеру в Голливуде, с «Оскаром» за роль второго плана, то в этом что-то есть… — Бесс помолчала, словно раздумывая, не попробовать ли себя и в самом деле на съемочной площадке. — Между прочим, — продолжила она, — мне посчастливилось попасть с матерью на прием в Киноакадемию по случаю вручения «Оскаров». — Бесс выдала свою самую сладкую улыбку, подумав, что сейчас кто-то обязательно сфотографирует ее, и Юджину наверняка понравится такой снимок в таблоиде. — Я получила подарочную кленовую корзиночку, как и все важные гости. Хотите узнать, что в ней было? Мокасины от «Балли» за триста долларов, кашемировый шарф от Памелы Деннис за тысячу сто баксов. Но больше всего мне понравился шоколад от «Годивы» и хрустальный грузик для бумаг в форме сердца. Это легко понять, я ведь была слишком юной. Если вам интересно, могу сообщить, что шоколад я съела, а сердечко сохранила и вчера подарила Юджину Макфайру. Пусть оно всегда будет у него перед глазами и напоминает о том, что я отдала ему свое настоящее, собственное сердце.

— Но ведь он пел альтом, значит, он кастрат? Как вы намерены заниматься сексом? — развязно спросил один из репортеров, протягивая диктофон к самым губам Бесс.

— Вы невежественны, молодой человек, и нахальны. На ваш вопрос я могла бы и не отвечать. Но я хочу, чтобы вы знали: существуют и радости целомудрия. Советую вам попробовать воздержание, чтобы секс показался волнующим и радостным. — И рыжеволосая красавица с ослепительной улыбкой посмотрела на плюгавого репортера.

Толпа журналистов снова расхохоталась.

— А теперь простите, господа, уже поздно, я устала. Буду рада дать вам интервью после победы в заезде «Формулы-1».

Бесс вошла в дом и закрыла за собой дверь. Ноги не держали ее, и она спиной привалилась к двери. Кажется, она сумела перевести месть Пола — а она не сомневалась в том, что это его рук дело, — в сладкую месть самому негодяю. Пускай почитает утром газеты.

Наутро бульварные газеты пестрели заголовками, которые могли польстить самолюбию Бесс Раффлз. Под ее портретом, где она выглядит совершеннейшей кинозвездой, было написано: «Она знает цену целомудрию».

Другая газета кричала: «Рыжая Бесс разит наповал и бьет наотмашь! Она вышла замуж на родине одноименного убойного ружья XVIII века — в Англии, и теперь может жить в замке конца XVIII века»…

Все остальное было в том же духе. Лишь одна газетенка пролила изрядную порцию яда. «В постели она будет слушать песни отставного контртенора, а развлекаться на стороне?» — задавалась вопросом журналистка, о многочисленных похождениях которой и неразборчивости в связях знал весь город.

Выругавшись, Бесс смяла газету. Эту она точно не покажет Юджину, а остальные — почему бы нет?