Последние искры лета упали на землю и остыли.

Сегодня днем Ларину неожиданно позвонила Маша. Она предложила со сидеть где-нибудь вечером. Ларин назвал кафе недалеко от своего дома. Оперативник не оставлял надежды пригласить Машу домой.

На свидание девушка приехала на машине. До этого Ларин ни разу не видел ее за рулем. Поймав удивленный взгляд капитана, Маша улыбнулась.

— Это служебная,— объяснила она.— Выдали на работе.

—  Чем ты теперь занимаешься? — поинтересовался Ларин.

—  Менеджментом,— с трудом выговорила бывшая подруга оперативника.

Подошел официант и положил на стол меню.

— Я, пожалуй, съела бы кусок мяса,— призналась Маша.

— И выпила бы коньяка? — подсказал Ларин.

Девушка кивнула.

— Принесите, пожалуйста, два куска мяса, двести коньяка и двести водки,— обратился офицер к официанту.

—  Еще стакан апельсинового сока,— сказала Маша.

— И томатного,— добавил Ларин.

У Маши было приподнятое настроение. Сегодня один из высокопоставленных сотрудников ее фирмы сделал ей предложение. Это польстило самолюбию девушки, хотя потенциальный жених не слишком нравился ей.

—  С наступающим тебя праздником! — сказала Маша, подняв рюмку.

Ларин улыбнулся.

— Ты имеешь ввиду День Милиции?

— Я имею ввиду свое скорое замужество.

Оперативник пожал плечами.

— Для тебя это, может быть, и праздник...

— И для тебя тоже. Наконец ты перестанешь мучить себя сомнениями о том, стоит или нет нам возобновить отношения.

Бывшие любовники выпили. Вечер пролетел незаметно. Выйдя из ресторана Ларин и Маша решили прогуляться. Было безветренно и безлюдно. Вскоре они оказались возле подъезда оперативника. Ларин предложил девушке выпить кофе. Они зашли в квартиру, в которой Маша не была уже целую вечность. Голова девушки кружилась от коньяка. Она сама не заметила, как оказалась в одной постели с милиционером. Прошлые чувства нахлынули волной и, захлестнув, унесли молодых людей в море любви.

Впрочем, работа в серьезной фирме приучила Машу к дисциплине. Она встала очень рано и ушла, захлопнув дверь, когда Ларин еще спал. Проснувшись оперативник обнаружил записку «Не придавай серьезного значения вчерашнему вечеру. Целую. Маша»...

Днем оперативники Двенадцатого отделения милиции всей бригадой отправились в Военно- Морской музей на стрелку Васильевского острова. Уже на месте каждый из них занял свою позицию.

Соловец в гриме Армена встретился с Петром Кругловым возле входа в музей. Они прошли по безлюдным залам. В руках у Соловца был дипломат, у Круглова — картина. В центральном зале их встретил эксперт-маринист Алексей Вульф.

— Здравствуйте, Алексей Петрович,— сказал Coловец.

— Здравствуйте, Армен,— ответил Вульф.

— Познакомьтесь, это Петр Фомич Круглое.

— Я о вас наслышан,— сказал Вульф.

—  Приятно с вами познакомиться, знаю о вас много хорошего,— отреагировал реставратор.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Пройдем в мой кабинет,— предложил Вульф.

В кабинете Соловец изложил эксперту просьбу проверить принесенную картину на предмет ее подлинности. Вульф положил холст на стол и достал из ящика большую лупу. Через некоторое время он снял очки и отложил лупу в сторону.

— Да,— сказал эксперт,— это подлинник. Вне всяких сомнений. И видно, что над картиной поработал очень грамотный реставратор. Вы, кстати, не знаете, кто?

Вульф посмотрел на Круглова.

— К сожалению, нет,— ответил тот. В этот момент в кабинет вошел Ларин.

— Зато я знаю,— сказал оперативник.

Круглов забеспокоился.

— Это что такое? — спросил он.

Соловец-Армен улыбнулся.

—  Я же обещал вам надежных провожатых! — объяснил майор.

— А вы оказались невнимательны, Петр Фомич,— сказал Ларин.— Не заметили ошибку Айвазовского и случайно исправили ее. В той копии, что вы подсунули незадачливым грабителям, название корабля написано правильно, а в оригинале отсутствует одна буква в слове «Цесаревич».

Круглов тупо посмотрел на картину. Затем он стремительно вскочил и выбежал из кабинета.

— Убежит! — крикнул Вульф.

— Никуда он не денется,— усмехнулся Ларин.

В коридоре послышался грохот, звук ударов и громкий возглас Дукалиса «Куда?!». Спустя пару минут в дверях появились Дукалис и Волков, ведущие под руки Круглова...

В тот же день Ларин пришел в квартиру Михайловских, чтобы вручить картину Тане. Родителей опять не оказалось дома. Они были на работе, а девушка писала курсовую работу. Распаковав картину, Ларин протянул ее студентке.

— Вот, Танечка,— сказал он,— это приданое вам.

—  Неужели это все-таки Айвазовский? — недоумевала Таня.

— Так утверждает главный эксперт-маринист города.

Вскоре оперативник и юная хозяйка уже пили чай в гостиной. Подлинный Айвазовский висел на стене, а копия лежала на полу.

— Как же мне вас отблагодарить? — задумалась Таня.— Давайте я приглашу всю вашу опергруппу в ресторан.

Ларин задумался.

— Хорошо, только ресторан выбирать буду я.

—  А что же делать с копией? — спросила студентка.

—  Если не возражаете, я заберу ее на память. Пусть у нас в отделе висит.

— Не возражаю.

Глаза девушки свелились озорством...

В армянском ресторане «Ереван», в отдельном кабинете вновь был накрыт дорогой стол. Присутствовали Соловец с Настей (на сей раз в обычной одежде), Ларин с Таней, Волков с Дукалисом и настоящий владелец ресторана Армен.

Слово взяла Таня.