из храбрецов, он обязательно должен быть иудеем, как сам великий каган, живой бог всех хазар. Если ал- арсии получали сравнительно небольшое жалование, а жили в основном захватом добычи у пограничных с Хазарией народов и за счет сбора дани с подвластных ей племен, треть которой по закону принадлежала им, то тургуды получали по тысячи золотых динаров(Динар – арабская золотая монета.) в год. Это были огромные деньги, позволявшие тургудам жить в роскоши и довольстве. Командовали тургу-дами лишь двое в Хазарии – великий каган и их начальник чаушиар-каган, а чаушиар-каган подчинялся только Царю-Солнцу. Тургудов и дружин верных великому кагану эльтебе-ров, ханов, беков вполне хватило бы, чтобы удержать ал-арсиев от неповиновения. Не могли позволить себе самоуправства и христиане, поскольку являлись в Хазарии пришельцами и всецело зависели от милостей кагана.

Значит, выступление ал-арсиев и христиан состоялось с ведома, а то и по воле кагана. Он не мог простить киевскому князю недавних унижений и решил нанести удар по его ослабленному боями на Каспии войску. Предупреждая Игоря о походе против него итильских мусульман и христиан, он имел единственную цель – в случае их разгрома остаться другом киевского князя и не вызвать его немедленного ответного нападения на Итиль-кел. Тем более что это предупреждение не играло никакой роли: внезапно напасть на плывущие по широкой реке ладьи конница не могла, а появление вблизи флотилии тридцатитысячного войска и его намерения тут же стали бы известны русам. Поэтому какая разница, когда они узнали бы о своих новых врагах: сегодня или через сутки-двое? Ведь бой во всех случаях мог произойти лишь там и тогда, где и когда они пожелают высадиться на сушу.

Но, может, кагану предпочтительнее поражение итильских мусульман и христиан, иноверцев, значение которых в жизни Хазарии возрастало из года в год? Тогда для чего сберег он ал-арсиев в войне с асиями, печенегами и гузами, наняв на их место аланов? Явно не для того, чтобы, истратив огромные деньги, погубить их в сражении уже с русами. Не мог желать каган и поражения христиан, обогащавших своей торговлей Хазарию и помогавших купцам-иудеям успешно противостоять сопернице Византии. А раз так, вывод может быть один – кагану нужно поражение русов. Однако он, зная их воинское умение и отвагу и не надеясь только на двойное численное превосходство мусульман и христиан, решил использовать против киевского князя и Хозроя, который за время своего долгого пребывания у русов мог узнать о них то, что было недоступно для других, и благодаря этому мог добиться того, что было не по силам самому многочисленному войску. Что ж, Хозрой постарается оправдать доверие кагана.

Но как сообщить об угрозе нападения великому князю? Это прежде Хозрой, как доверенное лицо кагана, был вхож к нему, а ныне, превратившись в обыкновенного купца, он этой возможности лишился. К тому же, покинув Хвалынское море и считая поход завершенным, Игорь начал устраивать на своей ладье многочасовые пиршества, приглашая на них русских воевод и варяжских ярлов. В последнее время эти застолья стали длиться уже сутками, и, будучи радушным хозяином, Игорь не желал даже слышать о каких- либо делах, целиком предоставив право командовать возвращающимся на Русь войском своему главному воеводе. Встретиться с Асмусом? Нет, о предупреждении кагана должен знать сам великий князь, ибо в случае разгрома мусульман и христиан именно он будет принимать решение о дальнейших действиях русского войска. И кто знает, что и как передаст ему Асмус из сообщеня Хозроя? Значит, придется искать способ увидеться с великим князем.

И Хозрой нашел его. Почему не использовать ярла Эрика, с которым у него давнишние хорошие отношения и который участвует почти во всех пиршествах великого князя? Полупьяный ярл, отсыпавшийся в своем драккаре после или перед очередным застольем, даже не стал слушать Хозроя до конца.

– Тебе надобно поговорить с великим князем? Верю. Но нужен ли ему ты? Ха-ха-ха! Ты готов оценить мою помощь и подарить мне двадцать динаров? И ты смеешь предлагать мне эту жалкую сумму? Знаешь ли, что у меня этих динаров целый бочонок? Если тебе нужен великий князь и ты желаешь достойно отблагодарить меня, готовь пятьдесят… нет, семьдесят динаров. Слышишь? Семьдесят пять динаров! Отправляйся за деньгами и не мешай мне спать…

Хозрой был вынужден согласиться с непомерными требованиями ярла и вечером вместе с ним оказался на ладье великого князя. Тот, выслушав сообщение Хозроя, не придал ему значения.

– Итильские мусульмане и христиане вздумали напасть на нас? Им захотелось отомстить за своих сородичей-единоверцев и захватить нашу добычу? Что ж, пусть попробуют это сделать! Но как бы им не пришлось разделить печальную судьбу их кавказских и прикаспийских братьев по вере! Кагану за предупреждение спасибо, однако не являйся ко мне больше с подобными пустяками. Для сего у меня есть главный воевода, иди к нему.

Воевода Асмус, в отличие от великого князя, отнесся к известию со всей серьезностью. Расспросил Хозроя о численности, боевом опыте, возможном вооружении новоявленного противника, поинтересовался, что знал или слышал он о возглавивших поход вражеских военачальниках. И когда подвел итог состоявшемуся разговору, Хозрой снова убедился, что он не зря постоянно опасался главного воеводу русов.

– Ежели твой каган рискнул отправить против нас своих ал-арсиев, значит, решил вцепиться в нас крепко и большого сражения с его воинством не избежать. Нам нападать на ворога первыми не с руки – пешие супротив вдвое превосходящих по числу конников! – а посему надобно готовиться к отражению неприятельского натиска. А случится это на переволоке из Итиль-реки на Саркел-реку, где нам, желаем мы того или нет, придется сойти на сушу. Будем надеяться, что боги не оставят своих внуков и мы сполна воздадим сыновьям Аллаха и Христа за их дерзость. А если ты, купец, получишь какие-либо новые известия о наших ворогах, немедля спеши ко мне в любое время. И не вздумай с нами хитрить, как твой каган,– он далеко, а ты в наших руках…

Первый отряд неприятеля показался перед русской флотилией на вторые сутки после этого разговора. На высокий берег реки вынеслись две-две с половиной сотни ал-арсиев, спустились к урезу воды. Покуда кони жадно пили воду, некоторые всадники прямо с седел принялись обстреливать ладьи из луков. Стрелы на излете долетели до ладей и впились в борта, однако воевода Асмус велел не отвечать на стрельбу и в дальнейшем не обращать на вражеских конников внимания. Но те не досаждали русичам. По-видимому, их военачальники понимали, что русичам и викингам вполне достаточно прошлых боев на Каспии и совершенно ни к чему новые, поэтому в бой они вступят лишь в случае, когда избежать его будет невозможно. А подобным образом обстоятельства могут сложиться не раньше, чем русичи и викинги достигнут места, где вынуждены будут покинуть ладьи, чтобы перетащить их волоком по суше из Итиль-реки в Саркел-реку. Так и двигались два войска: одно посреди реки на ладьях, приставая по мере надобности к левому берегу, и другое на лошадях по правобережью, не спуская глаз с плывших. Однажды утром русичи не увидели сопровождавших – на береговых откосах маячили лишь несколько немногочисленных дозоров.

– Ускакали к переволоке,– сообщил воевода Асмус великому князю.– Завтра там будем и мы. Вот хазары и хотят подготовить нам встречу.

– Пускай готовят,– лениво отозвался Игорь.– Впервой, что ли, схватываться со степняками на переволоках? На переволоке вокруг днепровских порогов печенеги наскакивают на нас чуть ли не ежегодно. Отобьемся!

Асмус хотел было растолковать великому князю разницу между стычками с печенегами на днепровской переволоке и большими сражениями с хазарами на длительном пути от Итиля до Саркела, но передумал. Зачем переводить попусту время, ежели великому князю не до его слов? Он уже мнит себя великим воителем наравне с князем Олегом и слишком рано принялся праздновать победы своего войска на Хвалынском море. Слава и вино вскружили Игорю голову настолько, что он не может понять, что дорогу к Саркел-реке им преградят отборные воины Хазарии и конные добровольцы, в большинстве своем состоящие из стражников-охранников купеческих караванов, мало в чем уступающие по выучке и боевому опыту ал- арсиям. На переволоке русичей и варягов ждут не наскоки разбойников-степняков, а ожесточенные бои с многочисленным хазарским войском. И они будут напряженнее и кровопролитнее, чем на Каспии, ибо сейчас русичам и варягам необходимо будет любой ценой проложить себе дорогу домой, а их противнику – не допустить этого и уничтожить возвращающихся победителей в степях между Итилем и Саркелом.

Когда с первыми лучами солнца на следующее утро русичи подплыли к своему постоянному месту переволоки ладей, Асмус убедился, что его самые мрачные предположения оправдались. В полуверсте от берега виднелись длинные плотные ряды хазарской конницы, готовые для встречи неприятеля со стороны реки. Сверкали длинные копья, ветер шевелил конские хвосты на их концах, перед строем застыли бин-беки (Бин-бек – начальник 1000 воинов (тюрк.).), впереди них высились каменными изваяниями трое тумен-