— Алла, сдаюсь! — Глеб поднял руки. — Надо только все разместить, чтоб ничего не было видно.
Сделать это удалось с большим трудом, продукты и вода, закупленные в поселке, заняли все свободное пространство в грузовом отсеке. Две тридцатилитровые бутыли с пресной водой, которой уже не нашлось места в питьевом танке, пришлось поставить в кухне.
Поднималась волна, и, отойдя от поселка, они решили не рисковать. Глеб то и дело менял курс, стараясь вести яхту ближе к берегу.
Когда «Алка» уже подходила к Чахбехару, Седов увидел уходящие в сторону Персидского залива два транспорта. Взяв бинокль, прочел на корме знакомые надписи: «Благовещенск», «Ванино», порт приписки — Находка.
На рейде транспорты стояли пустыми, с широко обозначенными красными полосами под ватерлинией, сейчас же шли, низко погрузившись в воду, явно перегруженные. Палубы были забиты принайтовленной и накрытой брезентом техникой, в которой опытный глаз легко мог узнать самолеты и вертолеты.
— Что это? — спросила Алла. — Торгаши?
— Да два наших транспорта. Помнишь, стояли здесь на бочке?
— Ну да.
— Теперь снялись и уходят. Слышишь, Глеб?
— Пускай уходят. Мне важно, чтобы не ушел «Хаджибей».
Седов хорошо видел: ватерлиния крейсера, в отличие от транспортов, наоборот, сейчас резко поднялась над водой.
— Он не ушел. Вон стоит… Слушай, что, если я сейчас прослушаю эфир? С крейсера наверняка уже видят, что мы подходим.
— Прослушай, конечно…
Спустившись в каюту, Седов включил рацию и быстро передал шифровку: «Гущину. Два транспорта под флагами ВСГ, „Ванино“ и „Благовещенск“, порт приписки Находка, приняв с „Хаджибея“ груз, в числе которого вертолеты и самолеты, идут от Чахбехара в сторону Персидского залива». Выключив рацию, вернулся на палубу.
Медленно приближавшийся «Хаджибей» был уже совсем близко. Тех, кто стоит на палубе, можно было различить без бинокля.
— Ну что? — спросил Глеб.
— Ничего. Радиостанция крейсера молчит.
— Радиостанция молчит, зато поговорю я, — взяв из ящика «глок», Довгань сунул его в карман куртки. Не глядя на него, Алла сказала:
— Глебушка, только я тебя прошу… Не делай глупостей…
— Аллочка, какие глупости… Я его знаю уже двадцать лет. Знаю каждое его движение. Каждое слово. — На секунду прижал ее к себе одной рукой. — Алена, прошу, не волнуйся. То, что вы с Юрой сейчас увидите, будет легко и просто.
— Надеюсь.
— Да не нужно надеяться. Оно действительно будет так. Только встань за штурвал, ладно?
Алла взяла штурвал. Почти тут же выключила двигатель — трап крейсера был близко, яхта подходила к нему по инерции.
— Юра, не забудь… — Довгань кивнул на лежащие в углу рубки под парусиной автоматы «узи». — Не думаю, что случится что-то чрезвычайное. Но на всякий случай будь наготове.
— Я наготове всегда.
— Минут через десять включите движок, даже если меня еще не будет. Движок должен работать, а швартов держаться на соплях. Мы должны отвалить, как только я с ним зайду на яхту.
— Так и будет, — сказал Седов.
— Отлично, — выйдя из рубки, Глеб дождался, пока трап приблизится вплотную. Спрыгнув, закрепил швартов. Подмигнул — и побежал наверх.
Крейсер казался вымершим. Ступив на палубу, Глеб увидел лишь одного спецназовца, стоящего у трапа. Не задерживаясь, двинулся к главной надстройке, и спецназовец, встретив его взгляд, сказал:
— Привет. Как покатались?
— Нормально.
Палуба перед ним была пуста. Он шел спокойно, чувствуя уверенность в себе и вообще во всем, что должно сейчас произойти. Он отлично понимал, что с «Хаджибея», стоящего с обнажившейся ватерлинией, все вооружение за время их отсутствия было перегружено на только что ушедшие транспорты. Понимал, что его бывший друг Леня сейчас наверняка видит, как он идет к его каюте. Понимал, что Леня сейчас в шоке и не знает, что делать.
Стоя у иллюминатора каюты Лапика, хозяин каюты и Ку-лигин наблюдали, как Довгань не спеша пересекает палубу.
После того как Глеб взялся за поручень трапа, ведущего к командирской каюте, Лапик процедил сквозь зубы:
— Володя, в чем дело? Мина не сработала? Поиграв желваками, Кулигин оскалился:
— Выходит. Бывает, мины не срабатывают.
