— Юра, я уже знаю, что ты мастер планов. Но зачем брать Петракова на яхту? Зачем он нам нужен?
— Это мое предложение. Давай свои варианты.
— Скажем, почему бы просто не кончить его в его собственной каюте?
— И повесить на себя убийство? В присутствии двадцати свидетелей?
— Черт… Ты прав.
— Петракова нужно взять на яхту. На крейсере два катера с тяжелыми пулеметами. Скорость этих катеров вдвое превосходит скорость яхты. Так что даже с нашими «смерчами» и гранатометами они могут нас серьезно потрепать. А вот если мы отойдем от крейсера с Петраковым на борту, Кулигин и его ребята, во всяком случае в первые минуты, сделать что-то с нами поостерегутся. Ну, а когда мы отойдем, то, имея на борту серьезное оружие, сами будем диктовать условия.
Глеб посмотрел на Аллу:
— Алена, что скажешь?
— Что я скажу… — Посидела, рассматривая собственные кроссовки. — А что я скажу. Мне план очень нравится. Прекрасный план.
— Думаю также, что то, что Петраков будет на яхте, поможет нам вернуться в Россию, — закончил Седов. — О его отце сейчас все говорят.
— Плевать я хотел на его отца. Мы можем вернуться в Россию на яхте.
— Через океан и три моря?
— Ну и что? Яхта приспособлена для океанского плавания. Пойдем вдоль берегов, как-нибудь докарабкаемся.
— Хорошо, Глеб. О возвращении мы еще успеем поговорить. Как план в целом — принимается?
Глеб усмехнулся:
— Принимается. Только давай делать это скорей. Сука такая, решил меня подорвать. Вытащу на яхту — уши оборву. Забудет, как свободу любить.
— Глеб, спокойней. Если они поймут, что мы что-то знаем, — плану конец.
— Ладно. Считай, я спокоен, как скала.
Спускать яхту на воду они начали, когда эсминец, приняв последнего человека и подняв на борт оба катера, ушел в море.
Погода стояла тихая и солнечная, ветер был слабым. Море покрывали еле заметные барашки.
Хотя из палубной команды на «Хаджибее» остались только три человека, они с помощью Довганя и Седова быстро зафа-лили «Алку» и спустили на воду. В конце работы Седов забрался на яхту и, спустившись с ней вниз, включил дизель, подвел «Алку» к трапу и закрепил швартов на его нижней площадке.
Он видел, как подошедший к Глебу и Алле Петраков спросил:
— Сколько будете ходить?
— Не знаю, — вид у Глеба был деловой и спокойный. — Думаю, часов пять как минимум. Мы же можем ходить без ограничений, ты сам сказал?
— Конечно. Желаю удачи.
— Спасибо, — бросил Глеб. Алла ограничилась тем, что помахала Петракову рукой.
Спустившись вниз, Глеб сразу же прыгнул на палубу «Ал-ки» и сел за рулевой пульт. Подождав, пока Седов отдаст швартов, тут же направил яхту в море.
Когда «Алка» отошла от «Хаджибея» примерно на полкабельтова, Глеб достал из кармана мину:
— Держи. Выбросишь?
— Конечно. — Седов незаметно посмотрел на Аллу; она как ни в чем не бывало уже легла загорать в шезлонге прямо здесь, у рулевого пульта.
— Первый раз у меня такой мандраж, — Глеб покачал головой. — Что, если эти гады решат взорвать нас сейчас? На виду у всех?
— Не решат. Ведь в таком случае им придется как-то объяснять причину взрыва. Их гораздо больше устроит бесследное исчезновение яхты в открытом море.
— Ты ж понимаешь, я волнуюсь из-за Аллы, — Глеб покосился: — Яхта идет отлично, как считаешь?
— Да, ход хороший. — Постояв и смерив взглядом расстояние до «Хаджибея», который постепенно отдалялся, Седов сказал. — Все, бросаю. — Швырнул мину за борт. Небольшой Диск исчез в набежавшей волне мгновенно.
Довгань вдруг принялся хохотать. Он хохотал надрывно, почти истерически, сгибаясь от хохота и вытирая рукой выступившие от смеха слезы.
— Глеб, что с тобой? — спросила Алла.
— Гора с плеч… Теперь все. Теперь посмотрим, кто кого. — Отхохотавшись, выпрямился: — Алена, мы ее выбросили.
— Кого?
— Мину. Помахала рукой:
