— Капитан третьего ранга Лапик. Корабельный криптограф.

— Мы тоже думаем, что Лапик вовлечен в дело. Крот связывается именно с ним, нет никакого сомнения. Лапик ведь раньше работал в ГРУ.

— В ГРУ?

— Да. Немного, чуть больше года. А потом перевелся на флот. Значит, ты считаешь, большинство команды ничего не знает?

— Да. Я слышал несколько разговоров. Не отвечаю за точность, но по этим разговорам выходит, что перед самым выходом в рейс на «Хаджибей» поднялся какой-то крупный чин из Главморштаба, контр- адмирал. И проинструктировал старших офицеров, что крейсер идет якобы на выполнение какого-то особого задания. Этот контр-адмирал дал указание старшим офицерам провести по этому поводу беседы с подчиненными.

— Черт… — Гущин сцепил руки. — Любопытная история. Не узнал, как фамилия этого контр-адмирала?

— Точно фамилию не узнал. Похоже на «Толубеев» или «Фалеев». Что-то в этом роде.

— Подожди… Очень может быть, что это контр-адмирал Сабатеев. Ладно, это можно будет легко проверить. Вооружение, спрятанное на крейсере, видел?

— Мне удалось увидеть только два «МиГ-29». И вертолет.

— Только два самолета и вертолет?

— Да. Но думаю, и самолетов, и вертолетов на крейсере гораздо больше. Да и остального. Но все вооружение спрятано в ангарах нижних палуб. Проход туда тщательно охраняется.

— Охраняется — кем?

— Спецназовцами. Мне повезло, я чудом проскочил в ангар нижней палубы, где стояли два новых «МиГа». Потом спецназовцы пытались выяснить, видел ли я эти «МиГи». Но вроде пронесло. Вот, держите, — протянул бумажку. — Это бортовые номера двух самолетов «МиГ-29» и вертолета «А-1», которые я видел лично.

Спрятав бумажку, Гущин спросил:

— А вертолет ты где видел? Тоже в ангаре?

— Виктор Александрович, не поверите, но я на этом вертолете летал на боевое задание.

— На боевое задание? — Гущин улыбнулся. — Юра, шутишь?

— Нет.

— Юра… Давай говорить серьезно.

— Да я серьезно, Виктор Александрович, — Седов подробно рассказал о полете в Эль-Душ, минировании в поселке Бир-Сафсат и попытке нападения на крейсер, которую удалось отбить. Рассказал и о смерти Сергея Листратова.

Гущин слушал, постукивая по столу пальцами. Когда Седов закончил, покачал головой:

— Значит, ты говоришь, Петракова предупредил кто-то из Каира?

— Да. Об этом обмолвился Довгань. А насчет египетской береговой радиостанции, которая обеспечила нас джипом, Довгань рассказал мне сам.

— Черт… Вообще-то я знаю об этом случае.

— Знаете?

— Да. Петраков сообщил в Главморштаб о попытке неизвестных катеров напасть ночью на крейсер. И о том, что эта попытка была отбита. Сообщил он и о смерти на боевом посту одного из членов экипажа. И все. О том, о чем рассказал мне сейчас ты, особенно о предупреждении из Каира и береговой радиостанции, он не обмолвился ни словом.

— Естественно.

— Кто мог организовать это нападение, не знаешь?

— Виктор Александрович, все катера были без опознавательных знаков, при боевиках, которых мы убили во время стычки, не было никаких документов. Откуда они взялись, кто их послал — думаю, мы уже не узнаем.

— Неизвестно… — Гущин снова постучал по столу пальцами. — Раз это как-то связано с Каиром и с береговой радиостанцией, может, и узнаем. Правда, придется повозиться. Не пойму только, как Петраков мог решиться на этот ваш рейд. Как он вообще мог додуматься до такого.

— Петракова уговорил Довгань.

— Довгань?

— Да. Но если честно, Виктор Александрович, эту идею, насчет рейда, Довганю подал я, — Седов усмехнулся. — Вы считаете, неправильно?

— Юра… Обычные твои примочки.

— А что?

— Чудо, ты же спас крейсер, ты ведь отлично понимаешь это.

— Понимать-то я понимаю.

— Ладно. Спас один раз, спасешь и второй. Как они собираются передать покупателям вооружение с