закончил тель-авивскую гимназию, учился во Франции, открыл в Хайфе мастерскую по изготовлению электроприборов. Симкин проявил себя во многих областях: десятки патентов, новые способы диеты, предложения, связанные с обороной страны. Это были оригинальные, нестандартные идеи, и когда впоследствии стала известна его попытка покушения на Гитлера, все вокруг говорили: 'Это так похоже на Симкина!'
Март 1938 года. Германская армия вошла в Австрию, без сопротивления заняла всю страну, и ликующая Вена встретила Гитлера восторженными приветствиями. Сразу же начались преследования евреев: грабили их дома и магазины, забирали деньги и имущество, заставляли убирать улицы под улюлюканье толпы. В Вене прошла волна самоубийств: не выдержав издевательств, евреи убивали не только себя, но и свои семьи. В отличие от многих, Симкин догадался: Австрия - это только начало. 'Я понял, -говорил он, - что это обойдется евреям в миллионы жертв. Я знал, что с убийством Гитлера трагедия будет предотвращена'.
Симкин видел фотографии фюрера в открытых машинах на улицах городов и понимал, что для ликвидации Гитлера достаточно одной гранаты. Ему было 34 года, когда он решил повернуть колесо истории, и для этой цели выбрал надежных юношей: их звали Давид, Арье и Йосеф. Давид был без левой руки, и Симкин надумал сделать тайник в его протезе. Они тренировались в укромных местах и научились почти мгновенно доставать гранату из протеза и кидать в движущуюся цель. 'Нам было ясно, - рассказывал Симкин, - тот, кто бросит гранату, не сможет скрыться. Я подчеркиваю: мы были готовы к этому и даже хотели, чтобы так произошло. Пусть весь мир узнает, что Гитлера убили ребята из Эрец Исраэль'.
В ноябре 1938 года в Германии и Австрии начались погромы 'Хрустальной ночи', и Симкин сказал с горечью: 'Я опоздал'. Теперь он искал иные пути, и раньше многих догадался, что после захвата Австрии следующей на очереди будет Чехословакия. В феврале 1939 года Симкин выехал в Бейрут с пистолетом и двумя гранатами; там он достал поддельный ливанский паспорт и на грузовом корабле приплыл в Европу. В начале марта он был уже в Чехословакии и ждал развития событий, которые предугадал.
15 марта 1939 года чехи прощались с независимостью своего государства. Это был пасмурный и холодный день в Праге; сотни жителей столпились на главной улице города, у многих на глазах были слезы. Ицхак Симкин рассказывал: 'Я надел дождевик с прорезью в правом кармане, чтобы можно было незаметно сдернуть предохранитель гранаты. Вторую гранату засунул в карман брюк и встал на главной улице Праги, в том месте, которое выбрал заранее. Старался соблюдать хладнокровие, но это было трудно; я надеялся увидеть Гитлера, стоящего во весь рост в открытой машине'.
Закричали: 'Он едет!' Послышались возгласы немцев: 'Хайль Гитлер!' Симкин снял предохранитель с гранаты, и мимо него с шумом пронеслись по улице пять закрытых 'Мерседесов'. Гитлер проехал в одной из машин, покушение не состоялось, колесо истории повернуть не удалось.
Предвоенную атмосферу в европейских странах отличал накал ненависти, страх и отчаяние, безуспешные попытки евреев спрятаться, убежать, защитить себя и детей, пересидеть в укрытии страшное время. Мир был занят своими проблемами; правители Англии и Франции взяли курс на 'умиротворение' Гитлера, чтобы избежать очередной войны, - судьба немецких евреев мало кого волновала в те годы.
В июле 1938 года по инициативе президента США Ф. Д. Рузвельта открылась конференция по еврейскому вопросу. Швейцарские власти не разрешили провести ее на своей территории, и конференция состоялась во французском городке Эвиане. Представители 32 стран решали вопрос: что делать с евреями Германии? Англичане согласились приехать в Эвиан при условии, что от них не потребуют распахнуть ворота в Палестину. В Польше было более трех миллионов евреев; польское правительство искало пути к их расселению на острове Мадагаскар, в странах Африки и Южной Америки, однако конференция в Эвиане отказалась рассматривать судьбу еврейского населения Польши.
Представители 32 стран выразили сочувствие евреям Германии и тут же привели причины, по которым они не могут их принять. Франция, Голландия, Бельгия: мы уже приняли беженцев, с нас достаточно. Польша и Румыния: у нас и так много евреев, заберите наши излишки. Австралия, гигантский, малонаселенный континент: в стране нет расовой проблемы, и мы не хотим ее создавать, так как появление беженцев-евреев вызовет вспышку антисемитизма. Англия: в огромной Британской империи нет места для размещения большого количества беженцев. Отказали все страны, лишь представитель Доминиканской республики торжественно заявил, что они готовы принять до 100 000 евреев. Эта маленькая страна в Карибском море прославилась своей гуманностью, но началась мировая война, и туда попали лишь несколько тысяч беженцев.
На конференции в Эвиане присутствовала Г. Меир, 'еврейский наблюдатель из Палестины'. 'Страшное это было дело - сидеть в роскошном зале и слушать, как делегаты 32 стран поочередно объясняют, что они хотели бы принять значительное число беженцев, но, к несчастью, не в состоянии этого сделать. Человек, не переживший этого, не сможет понять, что я испытывала в Эвиане, - смесь горя, ярости, разочарования и ужаса. Там я поняла: если народ слаб, то, как ни справедливы его требования, этого всё равно мало. В Эвиане дело так и закончилось пустыми фразами, но перед отъездом я устроила пресс-конференцию... 'Только одно хочу увидеть, прежде чем умру, - сказала я журналистам, - чтобы мой народ больше не нуждался в выражениях сочувствия'.'
Конференция в Эвиане закончилась полным провалом и показала нацистам, что все страны наглухо закрыты для евреев, никто их не защитит, никто не спасет. Гитлер мог сказать: 'В Эвиане разоблачен миф о всемирной мощи евреев', и выводы из этого были просты: если нельзя выслать евреев из Германии и Австрии, значит следует найти другой путь. А отсюда уже один шаг до 'окончательного решения еврейского вопроса'...
Дальновидные люди заранее предсказывали возможное развитие событий, и Д. Бен-Гурион говорил: 'Бедствие, выпавшее на долю немецкого еврейства, не ограничится одной Германией... Сегодня Германия не начнет войну, потому что не готова. Но она готовится к завтрашнему дню... Кто знает, сколько времени отделяет нас от этого ужасного дня - быть может, четыре или пять лет'.
В разгар арабского восстания стало ясно, что для защиты еврейского населения уже не достаточно плохо вооруженных отрядов; следовало усиливать отряды Хаганы, а для этого требовались средства, и средства немалые. В 1938 году Национальный комитет ввел особый налог, получивший название 'кофер', что означает 'выкуп'; если еврей по какой-либо причине не мог участвовать в обороне поселений, то должен был заплатить этот налог. 1 ноября объявили днем 'сбора драгоценностей'; одни приносили деньги, золотые изделия, дорогую посуду, другие несли свои копейки и обручальные кольца.
Хася Дрори из Гомеля рассказывала: 'В 1921 году мы незаконно перешли в Польшу, но нас арестовали и приговорили к выдворению в Россию. Польский офицер согласился нам помочь и попросил за это мое кольцо. Пять поколений женщин в нашей семье носили это кольцо. Мама отдала мне его перед прощанием, и несмотря на страшную опасность быть высланной в Россию. я сделала глубокий порез на руке, палец распух, и кольцо нельзя было уже снять. Офицер только посмотрел, но ничего не сказал. думаю, он понял, что произошло. Я пожертвовала это кольцо в 'кофер' в 1938 году. Мне было тяжело с ним расставаться, но дорогую мне вещь я отдала для дорогого нам дела.'
Затем началось ежемесячное взимание налога, который вычитали из заработной платы. Ввели также косвенный налог на проездные билеты в автобусах и билеты в кино, на сигареты, спички, масло, маргарин, спиртные напитки; особым налогом обложили редкие тогда частные автомобили. За первый год собрали большую по тем временам сумму - 150 000 палестинских фунтов; эти деньги пошли на закупку оружия и прочие военные нужды, а также на выплату пособий семьях погибших.
Иегуда Арази приехал в Варшаву, встретился с командованием польской армии, и они согласились продавать оружие при непременном условии: его надо вывозить тайно, чтобы у Польши не испортились отношения с Великобританией. Так была приобретена первая партия - 25 винтовок системы 'Маузер', два легких пулемета, 30 000 патронов, которые следовало переправить в Эрец Исраэль.
Арази пришел к владельцу мастерской и заявил, что является представителем эфиопского короля в изгнании и закупает оружие, чтобы освободить Эфиопию от захватчиков-итальянцев. Они договорились об оплате, и работа началась. Всю неделю рабочие изготавливали дорожные катки, а по воскресеньям Арази и хозяин мастерской укладывали внутрь катков оружие, сваривали их и отправляли морским путем. Катки попадали в Хайфу, оттуда их увозили в еврейские поселения, разбирали и прятали оружие в тайниках.
Это продолжалось до начала Второй мировой войны, и в распоряжение Хаганы поступили 2750
