Я не знал, как выкрутиться из создавшегося положения. Мне не терпелось получить лошадей и хотелось дать понять индейцам, что мы их не боимся, что, если надо, готовы сражаться.

Наступили сумерки. Мы наконец договорились об обмене лошадей на говядину. Они собирались вернуться за табуном в стойбище, после чего состоялась бы сделка. Но нам нужны хорошие лошади, настаивал я. Хорошие или никакие!

На самом деле мы испытывали крайнюю нужду в лошадях. Наши собственные находились на грани полного истощения от чрезмерной работы. Мы почти прибыли в те края, где я планировал поселиться. А оказавшись на месте, нам придется постоянно следить за стадом, иначе те же индейцы его разворуют. Одновременно предстояло много строить — загон для скота, хижину для себя и какое-нибудь укрытие для лошадей.

Джим Бигбеа дежурил в первую смену. Вскочив на лошадь, он ускакал, сопровождаемый пристальными взглядами шайенов. Индейцы были экипированы вполне по-военному. Нас было пятеро против шестерых, и револьверы составляли наше единственное преимущество в вооружении.

Том и Коттон отправились спать. Индейцы тоже завернулись в свои одеяла, но никого этим не одурачили. Мы знали, что они не уснут, по крайней мере, не все. Наконец и Хэнди Корбин пошел спать, я остался сидеть у костра в одиночестве, держа на коленях винтовку.

Было тихо. До нас доносились лишь отдаленные вопли койота. Уже приготовились ко сну довольные коровы. Спустя какое-то время я тоже устроился на ночлег, положив револьвер под голову, а рядом с собой винтовку.

Незадолго до полуночи проснулся Коттон, встал и долил воду в кофейник. К нему присоединился Том. Вскоре Коттон ускакал, чтобы сменить Джима, и Хакер, допив кофе, последовал за ним. Когда я уснул, Джим еще сидел у костра. Между собой мы договорились, что Том и Коттон будут время от времени наезжать в лагерь, дабы не оставлять ситуацию без контроля.

Я проснулся приблизительно в два часа пополуночи. Пришла моя с Хэнди очередь заступать на дежурство. Несколько минут лежал неподвижно, прислушиваясь, изучая, так сказать, обстановку ушами.

Костер уже превратился в едва тлеющие угли. Вверх поднимался дым, смешанный с паром из кофейника. И вдруг один из индейцев зашевелился под одеялом. Как змея, он выскользнул наружу, держа в руке нож.

Имея дело с индейцем, никогда не угадаешь, что у него на уме. В лагере валялось полно всяких полезных вещей, которые и им могли бы пригодиться, а индеец каждого, кто не из его племени, готов рассматривать как добычу. Пырнуть любого из нас ножом — подвиг в их глазах. Мне хотелось избежать столкновения, поэтому я просто взвел курок у винчестера.

Шайен замер, словно примерз к земле, а я непринужденно поднялся и подошел к костру, делая вид, что не обращаю на него никакого внимания. Он видел, что мой винчестер на взводе, и мог сам сделать свой выбор. Он подобрал ветку и стал строгать ее ножом в стружку для растопки костра, будто с самого начала только об этом и думал… Может, оно так и было?

Костер разгорелся, я налил кофе в чашку и левой рукой протянул ее над огнем индейцу. Он взял ее тоже левой. Я заметил, как блеснули его глаза.

Мы выпили кофе, а тем временем к костру подошел Корбин. По его лицу я понял, что он тоже не спал. Догадался и индеец. Если бы он вздумал поднять на кого-нибудь нож, его намерения пресекли бы сразу две пули как минимум. Хорошо, что он теперь знал об этом.

На рассвете беспокойные гости уехали, а через пару часов вернулись, пригнав с собой лошадей. Мы махнулись, выбрав себе шесть пони, а шайены оставили нам четверть туши бизона в знак расположения.

Обмениваясь рукопожатиями, тот индеец и я улыбнулись. Мы друг друга поняли, и каждый из нас остался доволен партнером.

Уже отъехав ярдов на тридцать, он обернулся в седле:

— Куда направляетесь?

— Вверх по течению Паудера.

— Это страна шайенов.

— Мы не собираемся никому мешать, просто будем разводить скот. Приезжай в гости, я оставлю тебе говядины.

Подождав, пока они скрылись из виду, ковбои погнали стадо.

Поскольку наше стадо продвигалось не спеша, оно оставалось в отличной форме. С наступлением вечерней прохлады мы приблизились к валу, о котором рассказывал Том. Он перегородил всю долину, ограничив передвижение.

— Ты говорил, где-то есть проход. Как далеко отсюда?

— Точно не знаю, но думаю, что в четырех-пяти милях к северу, — сообщил Джим, осмотрев вал и окрестности. — Сквозь него протекает Миддл-Форк, приток Паудера. Это большой, широкий проход. Едва ли его могут перекрыть несколько снайперов. А за стеной хороший выпас и много воды: вдоль Бизоньего и Родникового ручьев отличные пастбища.

Спустя два часа этот самый Перевал-через-Вал остался позади и коровы разбрелись вдоль русла Миддл-Форк, и, хотя уже почти стемнело, ковбои все же дали им возможность досыта наесться перед сном.

Через два дня мы нашли место, о котором мечтали. Нас очаровала лощина среди холмов, поросшая кустами и редкими деревьями. Изогнувшись дугой, ее рассекал ручей, прячущийся среди прибрежных скал. Вода в нем оказалась холодной, чистой и вкусной. Вокруг имелся отличный выпас: на равнинах и низких холмах росла главным образом бутелова, а на горных вершинах — пырей.

Мы загнали стадо в низину, окаймленную скалами, а сами начали возводить хижину под сенью деревьев. Хакер, Мэдден и я в основном занимались строительством, а Хэнди Корбин и Джим Бигбеа тем временем сторожили скот. Иногда им удавалось подстрелить вилорога или оленя, а как-то раз даже бизона. Неделя проходила за неделей, не принося никаких признаков беды.

— Думаешь, мы от них отделались? — спросил однажды Мэдден.

— Нет, — ответил я. — Они еще придут.

— Чует мое сердце, что ты прав, — согласился со мною Джим.

Мне, как самому искусному среди нас плотнику, пришлось вырубать в бревнах пазы. Зима предполагалась холодной, и мы срубили добротную хижину, замуровав все щели, сложили здоровенный камин, который можно было топить большими поленьями. Каждый день я посылал одного всадника исследовать окрестности. Вечером он пересказывал нам все, что видел. И поскольку все мы, как и большинство скотоводов, обладали развитым чувством местности и общими представлениями о географии, у нас вскоре сформировалась картина окружающего наше ранчо пространства.

— Надо бы нам накосить сена, — заметил я. — Так что ищите подходящие луга.

Мы выволакивали из леса сухие деревья, собирали валежник, и вскоре изрядная поленница дров возвышалась, как бастион против надвигающейся зимы. За все время нам никто не встретился, даже индейцы.

Когда с гор потянуло холодом, у нас уже в лугах стояли стога сена. Используя скалу, как надежную защиту от ветра, построили укрытие для скота. Работа спорилась, и мы не знали беды.

Но все же я беспокоился. Не столько о том, что нас могут найти Кэкстон Келси и Ла-Салль Принц, сколько о том, куда запропастился Тарлтон.

Заключая договор в Абилине, он предупредил, что присоединится к нам вместе с еще одним стадом до Нового года. Ему стоило уже поторопиться, если он собирался встретить с нами праздник. На протяжении многих миль почты здесь не существовало, и лучшим способом добыть хоть какие-то сведения было съездить в Шайенн или форт Ларами, который находился даже чуть ближе.

К тому же если Тарлтон гнал стадо, то нам следовало бы присматривать за дорогой. Потому что он тоже знал, что мы отправились в Вайоминг.

Должен сказать, что все обстояло не так безнадежно, как кажется, потому что в 1871 году скота в Вайоминге было настолько мало, что молва указала бы ему, куда мы пошли. Но само место он едва ли нашел бы без нашей помощи.