Хорошее было время, но каждый из нас знал, что так не может продолжаться долго. Пока нам везло. Но где-то нас поджидали враги. Не исключалась встреча с враждебно настроенными индейцами.

На рассвете третьего дня мы погнали стадо вверх по течению, но, не пройдя и мили, остановились, чтобы попасти скот на хорошей, свежей траве.

На четвертый день снова двинулись в путь, однако гнали стадо не торопясь, так, чтобы коровы могли набивать брюхо на ходу, и все же двигались на запад без остановки. Джим, который тогда возглавлял перегон, вернулся в хвост за час до полудня.

— Я видел след пяти подкованных лошадей, — сообщил он, — примерно двухдневной давности… пришли с юга. Одна из них — лошадь Энди Миллера.

Итак, потеряв наш след, они обогнали нас, но снова найдут его где-нибудь впереди. В полдень за кофе я начертил план на песке. На северо-западе расположен Шайенн… дальше к северу — форт Ларами.

— Переправимся через реку Платт где-нибудь возле Хвощевого ручья, — предложил я. — Если со мной что-то случится, Хакер — за главного. Подыщите хорошее пастбище и ждите известий от Тарлтона.

Некоторые люди думают, что будут жить вечно, я к таким не принадлежу. Сколько человеку отведено, зависит от поворотов судьбы и от того, насколько он сам осторожен. В здешних краях пуля или стрела — не единственный способ уйти из жизни, существуют и другие возможности: ваш конь может, испугавшись, сбросить вас, а то и на бегу оступиться, или разъяренный бык поднимет вас на рога, вам ничего не стоит утонуть на переправе, завязнуть в зыбучем песке, а бегущее в панике стадо грозит превратить вас в лепешку. Я уж не говорю про гремучих змей и бешеных скунсов — эти скунсы иногда кусают в лицо человека, спящего под открытым небом. Суровая, дикая природа приучила нас быть осторожными, сохранять бдительность и надеяться на Бога и револьвер.

Мы шли на северо-запад до тех пор, пока не садилось солнце, пытаясь использовать любую возможность для сна. Шли через горы, через бурные ручьи и песчаные дюны, а вслед за нами тянулось облако пыли. Воды не хватало, и у нас пало несколько коров. В пустом раскаленном небе над нами кружили грифы. Обливаясь потом, мы кляли судьбу и заездили лошадей чуть ли не до смерти.

И тут грянул ливень, сохранив наш скот, а возможно, и нас, но превратив земную поверхность в грязную жижу, иссеченную твердыми градинами. Лошадь под Томом упала, и Том ободрал ногу от бедра до колена и вывихнул руку.

Где-то поблизости находился Джулесбург, и мы думали о нем с вожделением, а точнее, о пище не собственного приготовления, которую могли бы там получить. И еще предвкушали увидеть новые лица, кроме тех, что видели каждый день. Мы загнали стадо в лощину среди холмов, окаймленную скалами. Том, который все равно был не в состоянии ехать, вызвался сторожить стадо до тех пор, пока мы не вернемся из города. Джим решил остаться с ним.

Где-то в глубине души у меня возникло предубеждение против Джулесбурга и против охраны стада силами лишь двух человек. Город пользовался дурной репутацией, как и его окрестности. Но нам требовались припасы и хотелось перемен, так что Коттон, Корбин и я отправились в город.

С названием Джулесбург в округе имелось три города. Репутация этого оставляла желать лучшего. С самого начала его история была замешана на крови.

Мы привязали верховых лошадей к коновязи, а вьючных отвели на задний двор магазина, где собирались сделать все наши покупки. Приобрели муку, сахар, сухофрукты, кофе и дюжину больших кусков бекона. Я взял табак и пачку бумаги для тех, кто курит, а также порядочный мешок леденцов. Еще мы купили бобы, рис и несколько банок томатов. Все навьючили на лошадей и приготовили их к отъезду.

— Вы думаете, они в городе? — спросил Коттон.

— Какая разница? — отозвался Корбин. — Если напросятся, получат свое.

— Мы не станем искать неприятностей, — заявил я. — Поедим и сразу уедем. Если они сами не пристанут, мы их не тронем.

Корбин уставился на меня:

— Что за дела? Ты что…

— Не надо. — Я повернулся к нему. — Я тебя уважаю, Хэнди, ты отличный парень, только не говори ничего такого, о чем мы оба потом пожалеем. Прежде всего, у меня есть обязательства перед партнером и перед командой, и я не могу допустить, чтобы меня и моих людей вовлекли в перестрелку только ради того, чтобы доказать каким-то ублюдкам, что мы достаточно храбрые и крутые.

— Келси бы не одобрил, — сказал Корбин с ухмылкой, — то, что ты назвал его ублюдком.

— А кто же он еще? — возразил я на это.

Улицы были забиты телегами и фургонами, и казалось, у коновязи выстроились лошади со всеми клеймами, какие только есть к западу от Миссисипи. Мы присоединились к людям, толпящимся на тротуаре, и проложили себе дорогу к ресторану «Бон тон», низкому зданию с покатой крышей, вывеска которого красовалась над улицей. Внутри стояли длинные, домашнего стиля столы, с каждой стороны тянулись скамейки.

Мы нашли свободные места, Хэнди и Коттон за одним столом, а я за другим, в другом конце комнаты. Сами себя обслужив, мы принялись за еду. Тарелки и чашки, покрытые синей эмалью, выглядели нарядно. Да и вообще есть в ресторане было гораздо приятней, чем сидя на корточках у костра где-нибудь на дороге.

Внезапно дверь растворилась, и в зал вошел Кэкстон Келси, а с ним и Ла-Салль Принц. Они подошли к столу и уселись лицом к Коттону и Корбину. Меня они не заметили, потому что я оказался позади них.

Келси ни разу не видел со мной ни Коттона Мэддена, ни Корбина, и казалось, теперь он не обратил на них особого внимания, но я чувствовал, что о нашем присутствии знает. Он мог заметить наши клейма на лошадях. И мне бросилось в глаза, с какой настороженностью бандиты стали рассматривать посетителей ресторана.

Обычно я ем не торопясь, ожидая, как развернутся события. Но на сей раз управился с едой весьма проворно. Я налил себе еще чашку кофе и тоже принялся наблюдать.

— Там на улице лошади с клеймом «Опрокинутые ТЧ», — произнес Келси. — Кто работает на эту команду?

Прежде чем Корбин или Мэдден успели вымолвить слово, я сказал:

— Это мое клеймо, Келси. Мое и Тарлтона. Хочешь заключить с нами сделку?

Он медленно обернулся и посмотрел на меня:

— Чэнси, здесь нет Хикока, чтобы тебя защищать.

— Вот так раз! А я-то думал, он защищает тебя.

В это время в «Бон тоне» находилось не меньше сорока человек, и внимание всех тут же сконцентрировалось на нас, я решил этим воспользоваться и осложнить ему жизнь.

— Я слыхал, что какие-то подонки напали на стадо Ноя Гейтса, — сообщил я громким голосом так, чтобы слышали все присутствующие. — Они убили самого старика, всех его товарищей и угнали скот. — Я обвел взглядом ресторан: — Какая мерзость… Бедные старики гнали свое стадо аж из самого Техаса Их убийцы, кто бы они ни были, гнусные койоты!

Выражая одобрение, зазвучало полдюжины голосов, и какой-то человек спросил:

— У тебя есть предположение, кто с ними расправился?

— Последний из тех стариков, — сказал я, — бросился под нашу защиту. Когда мы нашли его, он уже умирал, но убийца шел за ним по пятам, пытаясь добить несчастного.

— Надеюсь, вы пришили этого скунса?

— Да, больше он никого не тронет. Это был Рад Миллер, брат Энди Миллера и один из членов его банды.

Ла-Салль Принц вытер рот тыльной стороной руки, перелез через скамейку, так и не повернувшись ко мне лицом, к встал. Порывшись в карманах, он вынул монету и положил на стол. Вокруг меня разгорелась дискуссия, и я слышал, как несколько человек воскликнули:

— Линчевать их!

Кэкстон Келси тоже был на ногах, и я заговорил снова:

— Таким людям не место на Территории. Надеюсь, когда-нибудь всех их повесят.

Казалось, никто не собирался оспаривать мое предположение, а Келси и Ла-Салль Принц тем временем уже скрылись за дверью.