— Там хорошо? Я слышала, что Ирландия — зеленая и дивная страна.

— Так оно и есть. Вот с работой там туго, очень многие мыкаются без дела. Мне удалось было неплохо устроиться, да только дали мне от ворот поворот.

Девушка вопросительно поглядела на спутника; пришлось объяснить.

— Была там одна девчонка, с веснушчатым носиком; отец девчонки строил на ее счет разные планы, куда я никоим боком не вписывался. Я влип в историю; ничего серьезного, так, поскандалил малость, но начальство ухватилось за этот предлог, чтобы от меня избавиться.

— Вы любили ее?

Крис пожал плечами.

— Не знаю. Классная была девчонка: прехорошенькая, воображалистая, словом, палец в рот не клади; и забавница каких мало. Мы хорошо проводили время, вспомнить приятно.

— Вы собираетесь вернуться?

Крис снова пожал плечами.

— Как можно загадывать наперед? Я — нищ, и богатство мне само на голову не свалится, надо его руками заработать. Руки да сила воли — вот и все мое достояние.

— Мой отец говорит, что человеку только это и нужно.

Местность становилась все более неровной, след казался свежее. И что они вдвоем станут делать, нагнав бандитов? Какую-нибудь глупость сотворят, не иначе, под влиянием момента. В родном графстве Корк многие называли его, Криса, безрассудным. Но, может быть, безрассудство — как раз то, что нужно в данной ситуации?

— А где ваш дом?

— С тех пор как четыре года назад умерла мать… дом мой там, куда направляют отца. В Дакоте, в Техасе; в Аризоне пожили немного. Мы направляемся… точнее, направлялись на совещание в форт Сандерс, а затем в Калифорнию.

Крис двинулся вниз, в неглубокий распадок меж холмов, с интересом разглядывая следы на размытом склоне. Он обнаружил, что предпочитает говорить меньше, а слушать больше, хотя при упоминании о встрече в форте Сандерс любопытство ирландца слегка разыгралось. Юноша понимал, что сглупил. Какого черта он отправился в прерии с этой девицей? Впрочем, иначе она уехала бы одна, и, кроме того, Крису казалось, что следует предпринять хоть что-нибудь как можно скорее, пока есть время.

Он резко натянул поводья; конь повел носом — это и заставило Криса остановиться. Теперь и Крис, ровно так же, как и его скакун, почуял дым… слабый, но все-таки.

— Что это?

— Ш-шш!

Тишину нарушал только гул ветра. Запах дыма был едва различим… неужели Крис и вправду его унюхал? Ирландец постоял немного, прислушиваясь. Затем спешился и повел коня вперед, время от времени оборачиваясь и прикладывая палец к губам. Лощинка резко вильнула в сторону, запах дыма усилился. Крепко сжимая винтовку в правой руке, Мэйо свернул на нее; взгляду открылись с полдюжины деревьев, несколько разбросанных где попало камней, двое коней и сидящий у костра человек.

Незнакомец не тронулся с места и даже головы не поднял. Крис опустил дуло винтовки на несколько дюймов, но человек у костра так и не пошевелился.

Медленно, не сводя глаз с незнакомца, Крис Мэйо обвел взглядом местность, схватывая мельчайшие подробности. Дальше расстилалась открытая прерия, в нескольких сотнях ярдов от костра или даже ближе.

— Эй, там! Ты кто?

Человек не отозвался.

— Криспин, — молвила Барда, — по-моему, он мертв.

Человек поднял голову.

— Ни черта я не мертв. Живехонек-здоровехонек, как и вы.

Криспин Мэйо, человек осмотрительный, винтовки не опустил.

— Ты чего здесь делаешь? Мы гонимся за бандой южан-ренегатов, а ты расселся тут прямо у них на дороге.

— Я был с ними. Они меня захватили, много дней назад дело было, подумали, что я вроде как шпион. Да на фига мне за ними шпионить? Но тут один из них сообразил-таки, что видел меня на пути туда. Он знал мою родню в горах и замолвил за меня словечко, так что они меня не пристрелили, а взяли с собой; и пришлось мне тащиться за ними до тех пор, пока они не занялись этим пленником… засим я нагрел их на двух лошадок прошлой ночью, одна из них моя кстати, и рванул в Джорджию.

— В Джорджию? — подозрительно переспросил Крис, вспоминая, что рассказывал ему телеграфист о кровопролитном марше Шермана через всю Джорджию.

— А хотя бы и в Джорджию. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Затем, спустя какое-то время, я натолкнулся на их следы и встал здесь лагерем, потому что за мною они вовеки не станут возвращаться.

— Ты видел их пленника? Ты с ним говорил? — возбужденно спросила Барда.

— Видел, конечно. Вроде военный. Коренастый такой старик, и держится что надо, несмотря на то, как с ним обращается. Они смеются ему в лицо, зовут его Вильям и Текумзе, и прочее в том же духе.

— Они принимают его за генерала Шермана, — объяснил Крис. — Но они ошиблись и захватили не того.

— Они убьют его. Убьют как пить дать. Думаю, сперва они его помучают, но что убьют, это точно. — Незнакомец поднялся на ноги. На вид ему можно было дать лет тридцать: очень высокий, худощавый, плечи чуть сгорблены, ручищи огромные. — Чего это вы задумали? Гоняться за стаей волков вроде этих, да еще с женщиной? — Высокий незнакомец укоризненно посмотрел на Криса и нахмурился. — Если она попадет им в руки, она пожалеет о том, что родилась на свет.

— Она отказывается вернуться, — пояснил Крис. — Я говорил ей, но ее не переубедишь.

— Этот пленник — мой отец, — сказала Барда.

— Какая разница. Охота и война — дело мужиков, вам туда мешаться не след. Эта шайка — подлецы редкие.

— Я все равно поеду. Я должна спасти отца.

— Как с вами трудно, мэм! Я эту банду в гробу видел. С самого начала они мне не показались, и, едва подвернулся случай, я тут же слинял. А теперь вы, видите ли, просите, чтобы я возвратился.

— Ни о чем подобном я вас не просила!

— Просили, мэм. Вы вдвоем поедете, а мне — в кусты? Придется помочь. Мужчине ничего более не остается. А мне неохота.

— Мы тебя о помощи не просим, — терпеливо разъяснил Крис Мэйо. — Ты иди, куда шел, или сиди вот у костра.

— Это не дело. Я-то уже совсем собрался уносить ноги, а тут вы являетесь: пристыдили меня — глаз не поднять. Я поеду с вами, и будь что будет. — Он помолчал. — Меня зовут Реппато Пратт. Я с Хайланд-Рим, штат Кентукки.

Представившись сам и представив спутницу, Крис указал на тюки.

— Если у тебя найдется поесть, мы будем очень признательны, коли поделишься. Сегодня у нас маковой росинки во рту не было, только водой и пробавлялись.

— Вижу, что выбора у меня нет: придется делиться. Когда я сделал ноги, я прихватил одну из вьючных лошадей и навесил на нее все, что смог, по большей части жратву. Я и патронов взял: без свинца остаться — последнее дело.

Реппато Пратт поворошил огонь и ногой подтолкнул котелок с кофе ближе к угольям. Вытащив огромный охотничий нож, он принялся с изумительным проворством строгать грудинку на сковороду с длинной ручкой. Проворство это свидетельствовало не только о незаурядных способностях хозяина, но и об остроте ножа.

— Они направляются в край индейцев чероки. По крайней мере, так мне показалось. Это отсюда к юго-востоку, Мик. Но солдатику долго не протянуть, сдается мне… ренегаты — народ подлый, мстительный,