подойти не решался или сыт был, а настанет голод – решится. Накануне волк уходил на охоту, а то почуял бы врага.

Только Муна не знала об угрожающей им опасности. Каждый вечер возилась со шкурой косули: острой палочкой протыкала дырочки в лоскутках и соединяла их тонкими жилками.

Однажды поутру Лан сказал:

– Глади, Муна, много пищи есть для огня, корми огонь, не уходи из жилища: большой зверь бродит близко…

Он сурово отвернулся, не желая видеть испуганного лица девочки.

– Я, Зурр и соба пойдем искать нору для зимнего жилья, а то пропадем.

Не один, не два дня искали они подходящую пещеру, но не нашли.

Как-то Лан спросил Зурра:

– Нору медведя найдешь?

– Вуа! – испугался Зурр. – Он убьет нас.

– Может, он ушел оттуда?

– Нет. Там его логово.

– Возьмем огонь. Близко не пойдем, издали посмотрим.

К логову медведя шли не по дну распадка, а верхами. Идти было трудно. Приходилось то взбираться по заснеженным склонам, то съезжать с них. В седловинах особенно туго приходилось волку, слишком глубок для него был снег. Шерсть его намокла, на брюхе и лапах намерзли ледышки.

По дну распадка вдоль ручья идти было бы легче, зато медведь мог подкараулить их и столкнуть сверху каменную глыбу. Они теперь знали его повадки.

Наконец вышли к вершине высокой, замшелой с боков скалы, на краю медвежьего дола.

– Во, – показал Зурр на черное отверстие на противоположной стороне каменного уступа.

Отсюда хорошо была видна рощица из громадных орешин, в беспорядке раскиданные обвалом обломки скал, ручей, змеей извивающийся между ними. Только отверстие в темном уступе Лан разглядел не сразу. По извилистому коридору из скальных обломков чуть приметно вился припорошенный след к норе – видно, хозяин давно не выходил из логова.

Да там ли он? Может, давно ушел в горы вслед за добычей. Может, пуста теплая, сухая нора?

Лан долго глядел вниз, что-то мучительно соображая. На обратном пути он вдруг останавливался, задумчиво, с сомнением покачивал головой и шел дальше.

– Глаза мне говорят, – сказал Лан Зурру, – медведь спит в норе. Можно взять сурков из его запаса. Там, в земле, их много зарыто.

Зурр промолчал.

– Пойдем, как встанет солнце, – продолжал Лан.

В жилище вернулись в сумерки, усталые и голодные. Молча грелись у огня. Даже волк прилег недалеко от костра, промок и промерз, видно.

Было уже совсем темно, когда зверь вдруг вскочил на ноги. Глядя на него, забеспокоились и ребята. Никогда не видели они своего волка таким напуганным и робким.

Зверь дрожал и прислушивался к чему-то. Хвост, против обыкновения, был поджат.

– Соба, – ласково окликнула его Муна, но волк даже не взглянул на нее.

Он убежал в темноту, вернулся. Подбежал к Муне, затем к Лану, снова убежал.

Вскоре опять появился в свете костра, присел и вдруг, задрав кверху острую морду, завыл протяжно и скорбно.

Они вскочили. Запалили каждый по два факела и выбежали из-под скалы. Стояла морозная, ясная ночь. На небе важно и успокоительно мерцали звезды. Волк метался от людей к реке и обратно. Временами он вновь принимался выть. Что с ним? Совсем не так ведет он себя, когда близко опасный зверь.

– Соба, соба, – звала его Муна и пыталась поймать.

Зурр хотел было вернуться к уютному огню, но Лан остановил его жестом.

– Зверь зовет нас к воде. Может, там добыча, зачем он ходит туда?

Все трое настороженно двинулись за волком. Вот и река, но соба ведет их дальше по берегу, вниз по течению. Высоко над головами подняты факелы. Их ровный свет в неподвижном воздухе осветил искристый снежный наст на берегу. Никаких следов, ничего подозрительного.

Остановились в нерешительности. Не следовать же за зверем в темноту и холод. Пусть идет один. Вернется…

Сначала никто из троих не понял, что случилось. Лану показалось, будто он покачнулся и чуть не упал. Вслед за тем под ногами раздался глубокий глухой рокот, от которого сердце остановилось. Он видел, как упала в снег Муна, погасив разом оба свои факела. Зурр стал на четвереньки и широко разинул рот в неслышном, утонувшем в страшном грохоте, крике.

Ужасающий продолжительный скрежет и гул послышался сзади, со стороны скалы, где было их жилище.

Лан видел, да, он успел заметить, как вмиг погас костер, их славный горячий костер.