колледже?

Пяти минут не прошло, как миссис Кольтер была в курсе всех перипетий бурной лириной жизни: она узнала о ее излюбленных местах для прогулок по крышам, о великой битве при глиняном карьере, о том, как Лира и Роджер хотели поймать и зажарить грача, оказавшегося при ближайшем рассмотрении вороной, о стратегических планах по угону цаганской лодки в Абингдон и еще о множестве других вещей. Понизив голос до заговорщицкого шепота, Лира поведала незнакомке о своих невинных играх в склепе.

— Ко мне ночью явились. Страшные, у всех головы отрезаны. Сказать ничего не могут, только, знаете, хрипят так и все пальцами в меня тычут. Я догадалась, чего они хотят, на следующее утро побежала и все сделала, как было, а то бы они меня, наверное, убили, правда-правда!

— Какая ты отважная! — В голосе миссис Кольтер звенело восхищение.

Разговор продолжался и за ужином, во время которого они сидели рядом. К своему соседу слева, а им оказался старенький библиотекарь, Лира просто повернулась спиной, настолько она была поглощена разговором с новой знакомой.

После ужина, когда дамам подали кофе, леди Ханна спросила:

— Скажи мне, детка, кто-нибудь намерен позаботиться о твоем дальнейшем образовании и воспитании?

Лира подняла на нее непонимающие глаза и собралась было пожать плечами, но вовремя осеклась.

— Почем я… то есть я не знаю. Вряд ли, зачем? Потупив очи долу, она продолжала голоском пай- девочки: — Мне бы очень не хотелось кого-то обременять. Потом, это же очень дорого. Наверное, я просто и дальше буду жить в нашем колледже, а профессора смогут со мной заниматься, когда у них есть свободное время. У них так много свободного времени, если честно…

— А твой дядюшка, лорд Азриел, что-нибудь говорит о твоем будущем? — поинтересовалась одна из присутствующих мымр в очках.

— Конечно говорит, — гордо ответила Лира. — Только не про школу. Он говорит, что возьмет меня на Север, в свою следующую экспедицию.

— Да, я тоже об этом слышала, — негромко проронила миссис Кольтер.

Лира заморгала глазами. Ученые дамы чуть подобрались, а их альмы либо из деликатности, либо, как решила Лира, из глупости, только обменялись многозначительными взглядами.

— Я на днях встретила его в Королевском Институте Арктических Исследований, — невозмутимо продолжала прелестная гостья. — Собственно, из-за этого разговора я и приехала в Оксфорд.

— А вы тоже исследователь? — прошептала Лира.

— В какой-то мере. Мне приходилось несколько раз бывать на Севере. В прошлом году, например, я в течение трех месяцев проводила наблюдения за северным сиянием. Наша научная база находилась в Гренландии.

Итак, сердце Лиры было покорено окончательно и бесповоротно. Она, как завороженная, слушала упоительные рассказы миссис Кольтер об эскимосских иглу изо льда и снега, об охоте на моржей, о лапландских ведуньях. Разве эти синие чулки из оксфордских колледжей могли поведать Лире что-нибудь хоть в половину столь же интересное? Конечно нет. Так что им оставалось только сидеть да молчать, прихлебывая свой кофе.

Ужин подошел к концу, гости засобирались. Магистр, отведя Лиру в сторону, украдкой шепнул ей:

— Не спеши, детка, мне нужно поговорить с тобой. Подожди меня в кабинете, я сейчас поднимусь. Это ненадолго.

Лира, сонная, но заинтригованная, послушно пошла вслед за Козинсом. Недоверчивый камердинер пропустил ее в кабинет, но дверь прикрывать не стал и, провожая гостей, несколько раз поглядывал наверх, чтобы убедиться, что в кабинете все в порядке. Лира пыталась из окна разглядеть миссис Кольтер, но в темноте ничего не могла разобрать. Дверь хлопнула. Это вошел магистр.

Он грузно опустился в кресло у камина. Альм-ворона примостилась на спинке, как на насесте, ее старые мудрые глаза смотрели на девочку. В комнате было тихо, только потрескивали дрова в камине да чуть шипела лигроиновая лампа.

— Ты сегодня весь вечер не отходила от миссис Кольтер, — начал магистр. — Тебе было с ней интересно?

— Да.

— Миссис Кольтер — дама весьма замечательная.

— Она такая чудесная! Я таких людей никогда в жизни не встречала!

Магистр тяжело вздохнул. В своей черной мантии он был так похож на старого мудрого ворона, что казался копией собственного альма. Лире вдруг подумалось, что недалек тот день, когда и он займет свое место в усыпальнице под домовой церковью, и какой-нибудь чеканщик будет выбивать изображение вороны на бронзовой пластине, врезанной в крышку гроба, а над каменной нишей появятся два новых имени.

— Я долго откладывал этот наш разговор, Лира, — помолчав, сказал магистр. — Я не хотел торопить события, но теперь, боюсь, нам их уже придется догонять. Дитя мое, здесь, за стенами колледжа Вод Иорданских, ты была в безопасности. И, мне думается, жизнь твоя текла светло и радостно. Подчас ты не слушаешься, шалишь, но мы все любим тебя и верим, что ты очень хорошая девочка. Господь одарил тебя добрым сердцем и крепким духом. Поверь мне, Лира, он сделал это не зря; и то и другое тебе вскоре очень понадобится. Понадобится там, в большом мире, от которого я так хотел уберечь тебя в нашей обители. Да, видно, время пришло.

Лира забеспокоилась. Ее что, отсылают?

— Ты уже большая девочка, ты понимаешь, что рано или поздно тебе пришлось бы подумать о школе, — продолжал старец. — Конечно, мы стараемся с тобой заниматься, но не систематически, и не так глубоко, как хотелось бы. Кроме того, наше знание особого рода, тебе нужно совсем другое. Есть вещи, которым старики вроде меня научить просто не могут. А ты взрослеешь. Можно было бы отдать тебя на воспитание в какую-нибудь добропорядочную семью, и они бы, спору нет, заботились о тебе, но ведь ты не кухаркина дочка. Тебе предначертан иной путь. Постарайся понять меня, девочка. Боюсь, что та глава твоей жизни, которая связана с колледжем Вод Иорданских, подошла к концу.

— Нет, нет, — испуганно замахала руками Лира. — Зачем вы так? Я никуда не хочу уезжать. Я хочу остаться здесь навсегда!

— Когда мы молоды, — улыбнулся магистр, — то с такой легкостью произносим слово “навсегда”! Тогда мы уверены, что наш мир всегда будет таким, каков он сейчас. А это не так. Годы идут. И через пару лет ты из подростка превратишься в девушку, юную леди. И тебе вряд ли будет по-прежнему легко и привольно в колледже Вод Иорданских. Поверь мне, Лира, я знаю, что говорю.

— Но ведь это мой дом!

— Он был твоим домом. А теперь тебе нужен новый.

— Только не пансион. Я не поеду в пансион.

— Не горячись. Пойми, что тебе нужно женское общество, женское влияние.

Слова о “женском обществе” вызвали в памяти Лиры образы давешних ученых грымз, и ее передернуло от отвращения. Бог ты мой, променять славу и величие колледжа Вод Иорданских… на что? На закопченные кирпичные домики где-то на северной окраине Оксфорда, кажется, именно там находится этот их идиотский пансион для девочек. Женский колледж! Представляю себе! Куча старых дур в вылинявших юбках, пропахших вареной капустой и нафталином.

Весь этот “ряд волшебных изменений милого лица” не укрылся от внимательного взгляда магистра, да и глаза Пантелеймона, который из горностая превратился в ощеренного хорька, красноречиво блеснули яростным огнем.

— А если такой женщиной будет, скажем, миссис Кольтер? — осторожно спросил старик.

Коричнево-бурый мех хоря-Пантелеймона в мгновение ока сменился белоснежной горностаевой шубкой. Лира спросила, не в силах поверить собственным ушам:

— Честно?

— Кроме того, она ведь знакома с лордом Азриелом. Ты же знаешь, твой дядя очень печется о твоем благе, поэтому, когда он рассказал о тебе миссис Кольтер, она сама предложила ему взять тебя… на