Действовать смело и решительно всегда было моим главным принципом. На некотором расстоянии от того места, где я стоял, виднелся силуэт дома внушительных размеров. Этот дом с разнообразными надворными постройками, по всей видимости, принадлежал важному господину.

Аккуратно обходя лужи, я наконец открыл калитку. Ко мне сразу же бросилось с яростным лаем несколько громадных собак.

Не двигаясь с места, я призвал на помощь обитателей дома. Через минуту-другую звякнула дверная цепочка, лязгнул засов, после чего дверь осторожно приоткрылась. На пороге появилась женщина со свечой в руках.

— Бруно! Молчать!

Как мне показалось, это была довольно молодая женщина.

— Мадам! — взмолился я тихим голосом. — Пожалуйста, уберите собак. У меня и без того достаточно неприятностей.

— Кто вы?

Я подошел к женщине поближе, собаки принялись обнюхивать мои ноги, а одна с грозным рычанием ткнулась в меня мордой.

— Я путешественник, подвергшийся нападению разбойников.

Моя история вполне могла показаться правдоподобной. Лондон славился царившим здесь разбоем.

— Мне удалось убежать от них, мадам, но я не имею ни малейшего представления, как далеко я нахожусь от Лондонского моста, и не знаю, как мне туда попасть.

Тем временем мне удалось придвинуться поближе к ярко освещенным окнам, и элегантная, но скромная одежда на мне, кажется, убедила ее в правдивости моих слов.

— Входите. Пожалуйста, входите.

Она отступила в сторону и пропустила меня в дом, а я, сняв шляпу, приветствовал ее. Позади хозяйки стояла молодая девушка, по всей видимости, служанка, весьма внушительной комплекции. Она, не мигая, глядела на меня, и в ее глазах не было доброжелательности.

Женщина, вернее, девушка, со свечой в руках, открывшая мне дверь, была значительно моложе меня… и очень хороша собою.

— Боюсь, я причиняю вам массу неудобств, — обратился я к ним, — не могли бы вы оказать мне любезность и объяснить дорогу…

— Ходить по дорогам в ночное время в этом районе нельзя, — сказала девушка со свечой назидательным тоном и, обращаясь к служанке, добавила: — Лила, приготовь постель для этого господина в свободной комнате.

Лила, казалось, готова была возразить. В любое другое время я бы отдал должное ее интуиции, разумеется, в том случае, если бы это был кто-то другой, а не я, но прежде, чем она успела высказать свои опасения, молодая хозяйка обратилась к ней снова, повысив при этом голос:

— Лила! Полагаю, ты хорошо слышала, о чем я тебя попросила?

Передернув плечами и всем своим видом показывая неудовольствие, Лила резко повернулась и направилась к двери.

Молодая хозяйка провела меня в просторную залу, обставленную старинной и громоздкой мебелью.

— Не желаете ли выпить чего-нибудь? Думаю, если бы мой отец был сейчас дома, он бы непременно предложил вам что-нибудь. Хотите хереса?

Подумав про себя, что мне крупно повезло, я ответил:

— Пожалуйста.

Она подала мне небольшой фужер, наполненный вином, и отошла в сторону.

— А почему вы не налили себе?

— О нет, сэр! К этому я никогда не притрагиваюсь!

Обращение «сэр», конечно, было большим преувеличением по отношению ко мне, и это меня вдруг насторожило. Ведь, в сущности, я ничего не знал об этом доме. Не исключено, что я мог оказаться и в разбойничьем притоне.

Но, приглядевшись повнимательней к молодой хозяйке, я понял, что ошибался. Передо мной была совсем юная девушка, истинная англичанка, получившая аристократическое воспитание. Ее лицо излучало нежность и деликатность, в нем не было и намека на коварство. А при мне была моя шпага.

— Меня зовут Барнабас Сэкетт, честь имею.

— А меня — Абигейл Темпани.

Хотя я был в Лондоне впервые и у меня не было здесь знакомых, но мне запомнилось это имя, услышанное днем раньше. У деда этой юной особы был сын, сколотивший значительное состояние на торговле с Венецией, Константинополем и черноморскими странами. Совсем недавно он возвратился к родным английским берегам и сразу же начал снаряжать свои корабли в плавание в Новый Свет. Я внимательно прислушивался к подобным разговорам, поскольку они касались моих планов. Поэтому я запомнил это имя и еще подумал тогда, что было бы очень кстати повстречаться с этим человеком.

Мы немного побеседовали, а я при этом медленно потягивал херес, стараясь растянуть удовольствие, — мне было необычайно приятно беседовать с этой девушкой. К моему удивлению, она не особенно знала Лондон, а я, по всей видимости, показался ей большим эрудитом, способным вести беседу о Джонсоне, Марлоу, Шекспире и Уилле Кэмпе, пересказывая ей многое из того, о чем я сам узнал в тот вечер.

Молодая хозяйка пожелала мне спокойной ночи, а Лила проводила в спальню.

— У меня чуткий сон, — предупредила Лила, а я лишь улыбнулся ей в ответ. — Очень чуткий, — добавила она.

— У меня точно такой же, — посочувствовал я ей. — Доставляет массу хлопот, не так ли?

Мне показалось, что я почти не спал этой ночью. Когда забрезжил рассвет, я встал, ополоснулся и облачился в свой костюм. Я не знал, как мне поступить: должен ли я был просто тихо и незаметно покинуть этот дом или мне следовало подождать утра и засвидетельствовать свое почтение. В этот момент кто-то тихо постучался в дверь.

Конечно, это была Лила.

— Господин начинает разговляться. Он просит, чтобы вы зашли к нему, — сообщила она.

Капитан Брайен Темпани был рослым человеком крепкого сложения, его окладистая борода была намного темнее седой шевелюры. Он окинул меня жестким взглядом своих холодных голубых глаз и кивком пригласил присаживаться.

— Ты говоришь, что на тебя напали разбойники, не так ли? А была ли при тебе шпага?

— Она у меня была… да и сейчас при мне. Их было несколько человек, а я оказался оттесненным от своих друзей.

Он невозмутимо смотрел на меня, ожидая, пока я усядусь за стол.

— Я тоже был в театре, — сказал он без обиняков, — и сидел по соседству с той ложей, куда ты спрыгнул.

— Но я же не мог так просто взять и объяснить все, что произошло, — с чувством неловкости ответил я, — ведь я мог напугать вашу дочь.

Он криво усмехнулся:

— Абигейл не из робкого десятка. Она стояла рядом со мной с пистолетом в руках и отстреливалась, когда у Малабарского побережья на нас напали пираты, пытавшиеся взять мой корабль на абордаж.

Он смотрел мне прямо в глаза.

— Почему вы удирали от Руперта Дженестера, как пугливая лошадь?

Врать не имело смысла, а передо мной сидел весьма неглупый человек. Сокращая многие подробности, я ему все объяснил.

— Так ты сын Иво, вот как! Это имя мне хорошо знакомо. Он был настоящим бойцом. А ты? Что ты умеешь?

— Отец научил меня владеть оружием, капитан.

— Значит, научил, говоришь? Тогда действительно это и к лучшему, что ты не стал связываться с этой шайкой негодяев во главе с Дженестером. — Он с интересом смотрел на меня. — Желаешь вернуться в