доказательства наших добрых намерений. Два ангела невысокого чина среди могущественных, с которыми общается он, – воспримет ли он нас серьезно? Но если мы доставим ему нож и самого носителя, он, может быть, прислушается. Нож – могучее оружие, и лорд Азриэл будет рад, если ты станешь на его сторону.
– Что ж, жаль, – сказал Уилл, – но меня это не убедило. Если бы вы действительно верили в свою тайну, вам не нужно было бы повода для того, чтобы встретиться с лордом Азриэлом.
– Есть и другая причина, – сказал Барух. – Мы знали, что Метатрон будет преследовать нас, и не хотели допустить, чтобы нож попал ему в руки. Если бы мы убедили тебя сначала отправиться к лорду Азриэлу, тогда, по крайней мере…
– Нет, этому не бывать, – сказал Уилл. – Вы только мешаете мне найти Лиру, а не помогаете. Она важнее всего остального, и вы о ней совершенно забываете. Ну а я – нет. Отправляйтесь-ка к лорду Азриэлу и оставьте меня в покое.
– Но я тебе нужен, – возразил Бальтамос, – потому что могу притвориться твоим деймоном, иначе в ее мире ты будешь выделяться.
Уилл не мог говорить от злости. Он встал и прошел двадцать шагов по рыхлому песку, потом остановился – влажная жара была невыносима.
Он обернулся и увидел, что ангелы разговаривают, сблизив головы; потом они подошли к нему, смирные и смущенные, и все же гордые. Барух сказал:
– Извини. Я сам отправлюсь к лорду Азриэлу, сообщу ему наши сведения и попрошу его прислать тебе помощь для поисков его дочери. Это два дня полета, если правильно выберу курс.
– А я останусь с тобой, Уилл, – сказал Бальтамос.
– Хорошо, – сказал Уилл, – спасибо. Ангелы обнялись. Потом Барух обнял Уилла и поцеловал в обе щеки. Поцелуй был легкий и прохладный, как руки Бальтамоса.
– Если мы будем двигаться к Лире, ты найдешь нас? – спросил Уилл.
– Я никогда не потеряю Бальтамоса, – сказал Барух и отступил на шаг. Потом он оторвался от земли, взмыл в небо и пропал среди звезд.
Бальтамос с тоской смотрел ему вслед.
– Заночуем здесь или двинемся дальше? – сказал он наконец, обернувшись к Уиллу.
– Заночуем здесь.
– Тогда спи, а я постою на страже. Уилл, я был резок с тобой и был неправ. На тебе самое большое бремя, и я должен тебе помогать, а не попрекать тебя. С этой минуты я постараюсь быть добрее.
И Уилл улегся на теплый песок, зная, что где-то рядом сторожит ангел, но это его не очень утешало.
–
–
Глава третья
Стервоядные
Кости рыцаря – прах,
Верный меч заржавел впотьмах,
Но дух его, верю. – в небесах.
Серафина Пеккала, королева клана ведьм с озера Инара, летела в мутном небе Арктики и плакала. Это были слезы ярости, страха и раскаяния: причиной ярости была эта женщина Колтер, которую она поклялась убить, причиной страха – то, что происходило с ее любимой землей, а раскаяние… Придет черед и раскаянию.
С болью в сердце она смотрела сверху на тающую шапку льда, на затопленные леса в низинах, на вздувшееся море. Но она не прервала свой полет, чтобы заглянуть в родные края, утешить и подбодрить сестер. Она летела все дальше и дальше на север, сквозь туманы и шторма, гулявшие над Свальбардом, королевством Йорека Бирнисона, бронированного медведя.
Она с трудом узнала остров. Горы обнажились, стали черными, и лишь в немногих глубоких долинах, почти недоступных солнцу, в уголках на теневой стороне, сохранилось немного снега, – но почему вообще тут солнце в это время года? Все перевернулось в природе.
Короля медведей она искала почти целый день. Увидела его среди скал, на северном краю острова. Он стремительно плыл за моржом. В воде медведю охотиться труднее: когда земля была покрыта льдом и большие морские млекопитающие поднимались наверх за воздухом, преимуществом медведей становилась их защитная окраска и то, что добыча находилась не в своей стихии. Было так, как должно быть.
Но Йорек Бирнисон проголодался, и его не смущали даже грозные бивни могучего моржа. Серафина наблюдала за их схваткой: морская пена окрасилась в красный цвет, и Йорек вытащил добычу из волн на широкий каменный выступ. С почтительного расстояния за ним следили три довольно облезлых песца, дожидаясь своей очереди на пиру.
Когда король медведей закончил трапезу, Серафина подлетела к нему и заговорила. Пришел черед и раскаянию.
– Король Йорек Бирнисон, – сказала она, – могу я поговорить с тобой? Я кладу свое оружие.
Она положила лук и стрелы на мокрый камень между ними. Йорек бросил на них короткий взгляд, и она поняла, что, если бы его морда могла выражать чувства, то на ней выразилось бы удивление.
– Говори, Серафина Пеккала, – прорычал он. – Мы никогда не воевали, верно?
– Король Йорек, я подвела твоего друга Ли Скорсби.
Черные глазки и окровавленная морда медведя застыли. Она видела, как ветер ерошит кремово-белый мех на его спине. Он молчал.
– Мистер Скорсби погиб, – продолжала Серафина. – До того как расстаться с ним, я дала ему цветок, чтобы он мог вызвать меня, если понадоблюсь. Я услышала его зов и полетела к нему, но опоздала. Он погиб, сражаясь с отрядом московитов, – не знаю, что привело их туда, почему он сдерживал их, хотя легко мог спастись бегством. Король Йорек, меня мучают угрызения совести.
– Где это произошло? – спросил Йорек Бирнисон.
– В другом мире. В двух словах не расскажешь.
– Тогда начинай.
Она рассказала ему о том, что Ли Скорсби пустился на поиски человека, известного под именем Станислауса Груммана. Рассказала о том, что лорд Азриэл взломал барьер между мирами, и о последствиях этого, в частности о таянии льдов. О том, как ведьма Рута Скади летела за ангелами, – и Серафина попыталась описать королю медведей эти крылатые создания так, как описывала ей Рута: разреженный свет, окружающий их, хрустальную прозрачность их тел, их глубокую мудрость.
Она рассказала о том, что увидела, явившись на зов Ли Скорсби:
– Я навела чары на тело, чтобы предохранить его от разложения. Оно полежит до твоего прихода, если ты захочешь пойти туда. Но меня это беспокоит, король Йорек. Беспокоит все, но больше всего – это.
– Где девочка?
– Я оставила ее с моими сестрами, потому что должна была лететь к Ли.
– В том же мире?
– Да, в том же.
– Как мне попасть туда?
Она объяснила. Йорек Бирнисон выслушал ее без всякого выражения и сказал:
– Я пойду к Ли Скорсби. А потом отправлюсь на юг.
– На юг?
– Лед растаял на наших островах. Я думал об этом, Серафина Пеккала. Я зафрахтовал судно.
Три песца терпеливо ждали. Два из них легли, опустили головы на лапы и только глядели, а третий
