себе.

У двери висел старомодный шнурок, который надо было подергать, — Лира привыкла к таким в своем мире, но Уилл не сразу сообразил, как он действует. Когда они потянули за него, где-то в глубине дома звякнул колокольчик.

Дверь открыл тот самый слуга, что вел машину, только теперь у него на голове не было форменной фуражки. Сначала он посмотрел на Уилла, а потом на Лиру, и выражение его лица чуть изменилось.

— Мы хотели бы увидеться с сэром Чарльзом Латромом, — сказал Уилл.

Его подбородок слегка выдвинулся вперед, как вчера вечером, когда он защищал кошку от детей с камнями. Слуга кивнул.

— Подождите здесь, — ответил он. — Я передам сэру Чарльзу.

Он закрыл дверь. Массивная, дубовая, она была снабжена двумя тяжелыми замками и засовами наверху и внизу; впрочем, подумал Уилл, ни один взломщик, если он в своем уме, все равно не полезет в дом через парадный вход. Кроме того, на самом виду висело устройство охранной сигнализации, а на каждом углу по фасаду были укреплены большие прожекторы: вору не удалось бы и близко сюда подойти, не то что проникнуть внутрь.

Вскоре ребята услышали уверенные шаги, и дверь отворилась снова. Уилл посмотрел в лицо этому человеку, который имел так много всего, что хотел иметь еще больше, и увидел, что оно гладкое, властное и спокойное, без тени вины или стыда.

Чувствуя, что Лира рядом с ним едва сдерживает гнев и нетерпение, Уилл быстро сказал:

— Простите, но Лира думает, что вчера, когда вы подвозили ее в машине, она по ошибке оставила там одну вещь.

— Лира? Но я не знаю никакой Лиры. Очень необычное имя! У меня есть знакомая девочка по имени Лиззи. А ты кто такой?

Проклиная себя за оплошность, Уилл сказал:

— Я ее брат. Марк.

— Понятно. Здравствуй, Лиззи, — или ты все-таки Лира? Как бы там ни было, входите.

Он посторонился. Ни Лира, ни Уилл не ожидали такого; собравшись с духом, они неуверенно переступили порог. В холле было сумрачно и пахло цветами и воском. Все поверхности здесь были чистые и отполированные, а в шкафчике красного дерева у стены стояли изящные фарфоровые статуэтки. Уилл заметил поодаль слугу, который словно ожидал дальнейших распоряжений.

— Пойдемте ко мне в кабинет, — сказал сэр Чарльз и открыл одну из дверей, выходящих в холл.

Он говорил вежливо, даже приветливо, но что-то в его поведении заставляло Уилла держаться настороже. Кабинет оказался большим и удобным — мечтой любителя посидеть в кожаном кресле и выкурить сигару. Здесь было много книжных полок, картин, охотничьих трофеев. В трех-четырех застекленных шкафчиках хранились старинные научные приборы — латунные микроскопы, телескопы в зеленой коже, секстанты, компасы; ясно было, почему их владелец польстился на алетиометр.

— Садитесь, — сказал сэр Чарльз, кивая на кожаный диван. Сам он сел за стол, в кресло, и продолжал: — Ну? Так чего вы от меня хотели?

— Вы украли… — с жаром начала Лира, но Уилл посмотрел на нее, и она осеклась.

— Лире кажется, что она оставила у вас в машине одну вещь, — повторил он. — Мы пришли, чтобы ее забрать.

— Не эту ли вещь вы имеете в виду? — спросил хозяин и вынул из ящика стола нечто, завернутое в бархат. Лира встала. Не обращая на нее внимания, он развернул бархатную тряпочку, и на ладони у него во всем своем великолепии засверкал золотой алетиометр.

— Да! — вырвалось у Лиры, и она потянулась к своему сокровищу.

Но он сжал руку. Стол был слишком широк для Лиры, и, прежде чем она успела сделать что-либо еще, сэр Чарльз повернулся и положил алетиометр в шкафчик с застекленной дверцей. Потом он запер его и опустил ключ в жилетный карман.

— Но это не твое, Лиззи, — сказал он. — Или Лира, если тебя так зовут.

— Мое! Это мой алетиометр!

Он грустно, медленно покачал головой, точно ему было тяжело укорять ее, но он делал это ради ее же блага.

— Твое заявление представляется мне по меньшей мере весьма спорным, — сказал он.

— Но это ее прибор, честно! — вмешался Уилл. — Она мне его показывала! Я знаю, что ее!

— Видишь ли, тебе придется это доказать, — ответил сэр Чарльз. — Мне же ничего доказывать не нужно, потому что он и так у меня. Значит, по всем законам он мой, как и прочие предметы из моей коллекции. Должен сказать, Лира, я не ожидал, что ты попытаешься меня обмануть…

— Я никого не обманываю! — воскликнула Лира.

— Разве? Но ведь ты сказала мне, что тебя зовут Лиззи. А теперь выясняется, что это неправда. Откровенно говоря, у тебя нет ни малейшего шанса убедить кого-нибудь в том, что такая драгоценная вещь, как эта, может принадлежать тебе. Давай сделаем так. Вызовем полицию…

Он повернул голову, собираясь позвать слугу.

— Нет, подождите, — сказал Уилл прежде, чем сэр Чарльз успел открыть рот, но Лира бросилась в обход стола, и в руках у нее, откуда ни возьмись, появился Пантелеймон — дикий кот, с шипением оскаливший зубы на пожилого господина. Сэр Чарльз моргнул от неожиданности, но не тронулся с места.

— Вы даже не знаете, что вы украли, — бушевала Лира. — Случайно увидели, как я им пользуюсь, и решили стащить. Но вы… вы хуже, чем моя мать… Она по крайней мере знает, насколько он важен, а вы хотите просто положить его за стекло и больше не вынимать оттуда! Хоть бы вы умерли! Если смогу, я попрошу кого-нибудь убить вас. Такие, как вы, не заслуживают пощады. Вы…

У нее отнялся язык. Все, что она могла сделать, — это плюнуть ему прямо в лицо, и она плюнула изо всей силы.

Уилл сидел спокойно, наблюдая, озираясь по сторонам, запоминая, где что находится.

Сэр Чарльз невозмутимо вынул шелковый платок и утерся.

— Ты что, совсем не умеешь держать себя в руках? — спросил он. — Иди и сядь на место, поганка.

На глаза Лиры навернулись слезы, и, дрожа всем телом, она кинулась обратно на диван. Пантелеймон, распушив хвост, прыгнул туда же и устремил на пожилого господина горящий взгляд.

Уилл молчал, недоумевая. Сэр Чарльз давно уже мог бы вышвырнуть их отсюда. Что он задумал?

И тут он увидел нечто очень странное — в первый миг он даже решил, что ему это померещилось. Из рукава полотняной куртки сэра Чарльза, над снежно-белой манжетой, высунулась изумрудная голова змеи. Ее черный язычок стрельнул туда-сюда, черные глаза с золотым ободком посмотрели на Лиру, потом на Уилла, и бронированная головка исчезла. Лира была слишком рассержена, чтобы заметить это, а до того, как змея вновь скрылась в рукаве пожилого джентльмена, прошли считанные секунды, но глаза Уилла расширились от потрясения.

Сэр Чарльз перешел к креслу у окна и не спеша сел, поддернув брюки.

— Вместо того чтобы пускаться на глупые выходки, лучше послушайте меня, — сказал он. — Тем более что на самом-то деле у вас просто нет другого варианта. Прибор у меня — здесь он и останется. Он мне нужен. Я коллекционер. Можете сколько угодно плеваться, топать ногами и визжать, но к тому времени, когда кто-нибудь захочет вас слушать, я буду иметь множество документов, подтверждающих, что я его купил. Раздобыть их мне ничего не стоит. А после этого вы распрощаетесь с ним навсегда.

Теперь они оба молчали. Он еще не закончил. В комнате стало очень тихо; сердце Лиры, охваченное непонятным предчувствием, забилось медленнее.

— Однако, — продолжал он, — есть вещь, которая нужна мне еще больше. И я не могу достать ее сам, поэтому готов заключить с вами сделку. Вы приносите сюда то, что мне нужно, а я отдаю вам обратно этот… как вы его назвали?

— Алетиометр, — хрипло сказала Лира.

— Алетиометр. Как интересно. Алетейя, истина, — все эти эмблемы… да, понимаю.

— Что это за вещь, которая вам нужна? — спросил Уилл. — И где она?

— Она там, куда я не могу добраться, а вы можете. Мне абсолютно ясно, что вы нашли где-то проход.