Из коридора за дверью послышался женский голос:

— Доктор Малоун! Вы видели девочку?

— Да, — ответила та. — Я как раз показывала ей, где туалет…

У нее нет никаких причин волноваться, подумала Лира; должно быть, она просто не привыкла к опасности.

За дверью их поджидала молодая женщина в очень аккуратном костюме; она встретила вышедшую в коридор Лиру улыбкой, но взгляд ее остался жестким и подозрительным.

— Здравствуй, — сказала она. — Ты Лира, верно?

— Да. А вас как зовут?

— Я сержант Клиффорд. Пойдем-ка в лабораторию.

Лира удивилась самообладанию этой молодой женщины — она вела себя так, словно была здесь полновластной хозяйкой, — но лишь покорно кивнула. В этот момент она впервые ощутила укол совести. Она знала, что ей не следовало сюда приходить и что алетиометр предлагал ей действовать совсем по- другому. На пороге лаборатории она помедлила, не решаясь ступить внутрь.

Там уже находился высокий крепкий мужчина с седыми бровями. Лира знала, как выглядят ученые; ни один из этих двоих ученым определенно не был.

— Входи же, — снова предложила сержант Клиффорд. — Все в порядке. Это инспектор Уолтере.

— Здравствуй, Лира, — сказал мужчина. — Доктор Малоун мне все про тебя рассказала. Я рад с тобой познакомиться и хотел бы задать тебе несколько вопросов, если ты, конечно, не возражаешь.

— Каких вопросов? — откликнулась она.

— Самых простых, — улыбаясь, ответил он. — Заходи и садись, Лира.

Он подтолкнул ей стул. Лира осторожно села и услышала, как закрылась дверь. Доктор Малоун стала рядом. Пантелеймон, по-прежнему сверчок, взволнованно копошился у Лиры в нагрудном кармане: она чувствовала это и надеялась, что снаружи ничего не заметно. Она мысленно велела ему перестать суетиться.

— Откуда ты, Лира? — спросил инспектор Уолтере.

Если она скажет, что из Оксфорда, им легко будет это проверить. Но ведь не может же она сказать, что явилась из другого мира: эти люди опасны, и они сразу захотят узнать больше. Она вспомнила название единственного города в этом мире, о котором что-то слышала: это была родина Уилла.

— Из Уинчестера, — сказала она.

— Тебе, я гляжу, пришлось несладко, а, Лира? — сказал инспектор. — Откуда у тебя столько синяков? Один под глазом, другой на ноге — с тобой что, кто-нибудь грубо обошелся?

— Нет.

— А в школу ты ходишь, Лира?

— Хожу. Иногда, — добавила она.

— Разве сегодня тебе не надо быть в школе?

Лира ничего не ответила. Ей становилось все больше и больше не по себе. Она взглянула на доктора Малоун — лицо у женщины-физика было напряженное и несчастное.

— Я просто пришла повидаться с доктором Малоун, — сказала Лира.

— Ты сейчас живешь в Оксфорде, Лира? Где ты остановилась?

— У одних знакомых, — сказала она. — У друзей.

— Какой у них адрес?

— Я точно не знаю. Найду легко, но названия улицы не помню.

— И кто эти люди?

— Просто друзья моего отца, — сказала она.

— Что ж, понятно. А как ты нашла доктора Малоун?

— Мой отец — физик, и он ее знает.

«Теперь дело пойдет лучше», — подумала Лира. Она немного успокоилась, и ложь потекла свободнее.

— И доктор показала тебе, над чем она работает, так ведь?

— Да. Приборы с экраном… В общем, все эти штуки.

— Ты всем этим интересуешься, да? Наукой и так далее?

— Да. Особенно физикой.

— Хочешь стать ученым, когда вырастешь?

Этот вопрос заслуживал бессмысленного взгляда и получил его. Но инспектор нимало не смутился. Его светлые глаза скользнули в сторону молодой женщины, а затем вернулись к Лире.

— И тебя удивило то, что доктор Малоуи тебе показывала?

— Ну… немножко. Но я знала, чего ждать.

— Благодаря отцу?

— Да. Он занимается примерно тем же самым.

— Ага, ясно. И ты в этом что-нибудь понимаешь?

— Только чуть-чуть.

— Стало быть, твой отец изучает скрытую массу?

— Да.

— И он продвинулся так же далеко, как доктор Малоун?

— Не совсем. Кое-что у него получается лучше, но такого прибора со словами на экране у него нет.

— А Уилл тоже остановился у твоих друзей?

— Да, он…

И Лира умолкла, тут же сообразив, что совершила ужасную ошибку.

Поняли это и они, поскольку тут же вскочили на ноги, чтобы не дать ей убежать; но доктор Малоун каким-то образом очутилась у них на пути, и сержант Клиффорд споткнулась и упала, помешав инспектору. Воспользовавшись этим, Лира пулей выскочила из комнаты, захлопнула за собой дверь и стремглав понеслась к лестнице.

Из какой-то двери вышли двое мужчин в белых халатах, и она налетела на них, но Пантелеймон вдруг обернулся вороной, закаркал, захлопал крыльями, и они отшатнулись в испуге; Лира вырвалась у них из рук и кубарем скатилась по лестнице, проскочив вестибюль как раз в тот момент, когда дежурный положил трубку и стал неуклюже выбираться из-за своего прилавка, крича:

— Эй! Постой-ка! А ну, погоди!

Но доска, которую ему надо было поднять, чтобы выйти, находилась в другом конце стойки, и Лира успела добраться до вращающейся двери прежде, чем он смог перехватить ее.

А позади уже открывались двери лифта, и оттуда выбегал светловолосый инспектор — такой быстрый, такой огромный…

А дверь никак не хотела поворачиваться! Пантелеймон завопил на нее: они толкали створку не в ту сторону!

Она тоже что-то крикнула от страха, рванулась наружу, навалившись на тяжелое стекло всем своим маленьким весом, и привела таки дверь в движение, ускользнув из-под самого носа дежурного, на которого наткнулся светловолосый, — они запутались и Лира выскочила на улицу и кинулась прочь прежде чем им удалось выбежать за ней.

Через дорогу, не обращая внимания на машины, — пронзительные гудки, визг тормозов, — в эту щель между высокими зданиями и на другую улицу, с машинами, летящими в обоих направлениях, но она неслась быстро, уворачиваясь от велосипедов, а за ней по пятам, не отставая, все бежал тот светловолосый, — ох, как же ей было страшно!

В сад — через ограду — сквозь какие-то заросли — Пантелеймон ласточкой метался над ее головой, подсказывая, куда свернуть; она спряталась за ящик с углем и слышала, как светловолосый промчался мимо — он совсем не запыхался, так хорошо был тренирован, — а потом Пантелеймон сказал:

— Теперь назад, возвращайся на улицу…

И она вылезла из своего укрытия, побежала обратно по траве и выскочила из садовой калитки на простор Банбери-роуд; и вновь бросилась поперек мостовой, и вновь завизжали шины; а потом она вдруг очутилась на Норем-гарденс — тихой, зеленой улочке с высокими викторианскими домами, неподалеку от