средства автора в 1812 г. в Петербурге мизерным тиражом, затем напечатан в Мюнхене в 1815 и переиздан в Лейпциге в 1855 г. В России массовым изданием поэма вышла в 1901 г. Она была популярна чрезвычайно, и ярлык «создатель Буянова» прилип к автору намертво. Так, например, в «Парнасском адрес-календаре, или Росписи чиновных особ, служащих при дворе Феба и в нижних земских судах Геликона, с краткими замечаниями об их жизни и заслугах», шутливом литературном памятнике, составленном в Арзамасском братстве, Василий Львович Пушкин числится служащим «при водяной коммуникации» и «имеет в петлице листочек лавра с надписью „за Буянова“».
А. С. Пушкин считал поэму дяди шедевром, что очень даже соответствует истине, и даже позаимствовал Буянова в персонажи для своего «Онегина». Баратынский же в одной из эпиграмм утверждает, что Василий Львович заключил сделку с дьяволом, иначе не объяснить единственной несомненной удачи в его, в общем-то, скромном творчестве.
Об истории издания «Стихотворений Василия Пушкина» читаем в «Комментарии к „Евгению Онегину“» В. Набокова:
Участие Плетнева в этом деле выражалось следующим образом. В 1821 г. Вяземский написал из Московской губернии своему петербургскому корреспонденту Александру Тургеневу и попросил последнего организовать подписку на печатание стихотворений Василия Пушкина. Тургенев медлил, ссылаясь на то, что, поскольку ему «некогда садить цветы в нашей литературе», когда «надобно вырвать терние, да и не оттуда», он перепоручил это предприятие Плетневу. Хлопотами Плетнева было собрано пятьсот рублей; но лишь к концу апреля 1822 г. (отсрочка, которая чуть с ума не свела бедного Василия Пушкина) удалось найти достаточно подписчиков — в основном усилиями добрейшего Вяземского, — чтобы отдать книгу в печать.
Внешний облик Василия Сергеевича блестяще передает Тынянов в романе о Кюхельбекере:
К адмиралу (П. И. Пущину, деду Ивана Пущина. —
— Петр Иванович, — говорит он необыкновенно приятным голосом и начинает сыпать в адмирала французскими фразами.
Адмирал терпеть не может ни щеголей, ни французятины и, глядя на щеголя, думает: «Эх, шалбер» (шалберами он зовет всех щеголей); но почет и уважение адмирал любит.
— Вы кого же, Василий Львович, привезли? — спрашивает он благосклонно.
— Племянника. Сергей Львовичева сына…
В эпиграммах Василия Пушкина недоброжелатели называли Вздоркиным.
А известный эпиграммист А. Писарев написал о нем так:
В комментарии к этому месту эпиграммы сообщается: «В. Л. Пушкин, очень любивший читать свои стихи в обществе; при этом Пушкин немилосердно плевался».
Вот такой был человек Пушкин Василий Львович: сочинял стихи, а когда их читал — плевался.
Р
Райкин А.
Один человек рассказывает на пляже другому: «Все артисты ну вроде как мы с тобой — купаются, загорают, а Райкин — нет, его весь день не видать, сидит в номере. А как вечер, выходит Райкин в белом костюме, выпивает стакан вина, берет в руки гитару и идет прогуливаться по Ялте. И как увидит, где что не так — стоп! — глянет, кто нагрубил, проворовался или там взятку взял, и пишет сразу же фельетон. И начальник ты или нет, это Райкину нипочем, все равно пишет. Напишет и опять — блям! — по гитаре и идет дальше».
Такие легенды ходили про этого человека при жизни. Само имя его давно сделалось нарицательным. «Ну прямо Райкин», — говорят про остроумного человека, способного рассмешить публику. Великий человек, великий актер, Райкин как бы и не уходил из жизни, а остался в ней навсегда. Стоит закрыть глаза — и сразу видишь его улыбку, слышишь мягкий, негромкий голос — и все это единственное, неповторимое, райкинское, такого в природе больше уже не будет. Он был учителем, как был учителем Чарли Чаплин, — учителем доброты и смелости, трудолюбия и любви к правде.
И еще он — напоминанье каждому из живущих, что в любые трудные и неспокойные времена самое надежное и спасительное лекарство — смех.
Ремизов А.
У «позднего» Алексея Ремизова есть маленький не то рассказ, не то воспоминание, а может, просто написанная как бы взаправду фантазия про магнит Шахматова. В Московской 4-й гимназии, где учился Ремизов, одной из реликвий был исторический магнит Шахматова. Он был отобран учителем у знаменитого русского языковеда, который, будучи гимназистом восьмого класса, выступил оппонентом на защите магистерской диссертации самого А. И. Соболевского и поразил тем самым весь московский ученый мир. Этот отобранный когда-то у чудо-мальчика Шахматова магнит был спрятан в специальном шкафе, ключ от которого хранился у классного наставника Ремизова чуть ли не на шее, как какой-нибудь сказочный золотой ключик. Так вот, юный Алеша Ремизов в первый свой гимназический год (1884-85) выкрал этот магнит из шкафа. На уроке была устроена массовая проверка, всех заставили выпотрошить ранцы и карманы гимназических курток — всех, кроме тихого ученика Ремизова, на которого из-за его внешнего невзрачного вида даже тень подозрения лечь не могла.
В заключение автор делает некое мистическое сближение, пытаясь объяснить, что же означает этот перешедший к нему предмет: «Шахматов всю свою жизнь притягивал слова и, размещая рядами, искал закон сочетания речевых звуков. Я всю мою жизнь притягиваю слова, чтобы на свой лад строить звучащие, воздушные, с бьющимся живым сердцем мои словесные руды».
Кстати, первый свой рассказ со страшным названием «Убийца» Ремизов сочинил в тот же год, когда похитил магнит. Первый свой роман «Пруд» Ремизов пишет в Вологде, в ссылке в 1901–1902 гг. Тогда же и там же, в Вологде, Ремизов организует свое первое тайное «обезьянье» общество, называвшееся, правда, еще не Обезьяньей великой вольной палатой, а ССА — Союзом свободных алкоголиков. В Союз входили такие небезызвестные исторические фигуры, как П. Щеголев, Б. Савинков, Н. Бердяев, И. Каляев, А. Луначарский и др. Ну а настоящий Обезвелволпал учредился в 1907 году, но это уже отдельная история, рассказывать которую можно долго.
