Любовь его — пытка, огненная и мучительная. Но пытка эта чем дольше продолжается и чем больше отнимает у тебя силы, тем сладостнее и вожделеннее становится. Тибулл это однажды испытал и воспел:
Любовь эта сводит с ума. Но ей невозможно сопротивляться, как можно противиться любви Приапа, Протея и даже Фаэтона. Ибо чем сильнее ты сопротивляешься Мстителю-Ультору… Нет, лучше пусть вместо меня говорит Пелигн:
Прекрасно сказано! А мы с тобой добавим: Ультору недостаточно служить — с ним надо сходить с ума, отбрасывая благоразумие, отрекаясь от добродетели, попирая привычки, обычаи, законы!.. Потому что, если не отбросишь и не отречешься, Ультор еще сильнее будет тебя мучить и гнать!
Ибо Ультор — сам закон, приговор и возмездье! За те раны, то унижение, то святотатство, которые ты нанес и совершил в отношении Любви. И когда ты подчиняешься этому закону, когда склоняешься перед приговором и принимаешь возмездие, внутри тебя совершается жертвоприношение, ты проходишь очищение, возрождаешься к новой жизни и возвышаешься до новой судьбы!
Тут Гней Эдий Вардий насмешливо на меня глянул, проказливо ухмыльнулся и заговорил каким-то детским, визгливым и капризным голосочком:
XXX. — Едва этот мальчонка появился на свет, как тут же заявил мамаше: «Я не прощу тех обид, которые тебе нанесли. Для этого я родился». И, взмыв к небесам, подстрелил Гелиоса… Знаешь эту историю?.. Ну так я тебе расскажу: Гелиос так втрескался в нимфу Левкофоою, что вообще перестал смотреть на землю, — только на нимфу глядел, а та бегала от солнечного бога, как от козловонючего сатира.
Венера лишь укоризненно покачала головой, но ни слова не сказала сыночку. А тот полетел в Афины к Тезею и ранил его своей жгучей стрелой. Тезей влюбился в Елену. И сам знаешь, что из этого вышло… Не знаешь? Ну и не надо тебе знать…
Венера тогда помрачнела. А Ультор-амур объявил: «Сейчас полечу и проткну проклятую Юнону». — «Не надо, — сказала Венера. — Вот тебе яблоко. Передай своей тетке Эриде. Всех богов пригласили на свадьбу к Пелею и моей нереиде Фетиде. А ее не позвали. Эрида знает, что делать».
Помнишь, что было?.. Да, на этом золотом яблоке Эрида написала: «Прекраснейшей» и, по древнему обычаю, бросила им в невесту. И тотчас среди богинь вспыхнул раздор. Мудрая Минерва сказала: «Это яблоко не может принадлежать Фетиде, потому что она вышла замуж за смертного». Царственная Юнона изрекла: «Тебе, Минерва, оно также не может предназначаться, так как безмужняя дева не может быть самой прекрасной».
Отправились к Юпитеру. А тот утвердил, главой помавая: «В Трою ступайте к Парису. Ему поручаю решить сомнения ваши».
Ну а Парис, едва он узрел этот плод, разглядел в нем яблоко тех Гелиад, что когда-то служили Венере. И, рассердившись, воскликнул: «Зачем вы схватили чужое! Верните богине Венере то, что ей подарил Гелиос и чем лишь она право имеет владеть!»
Вновь переходя на прозу и понижая тон, Вардий заговорил коротко и несколько сбивчиво:
— Венера Париса отблагодарила. С ее помощью он соблазнил и похитил Елену. Началась Троянская война, в которой много обид потерпели Юнона и Минерва, Нептун и Вулкан, много погибло микенцев, аргосцев, спартанцев, афинян…
Она, Венера, опять изменилась. Прислуживали ей ныне Эриннии — богини мщения. И самые могущественные из них — Аллекто, Мегера и Тисифона, дочери Ночи. От этих Эринний родилась, между прочим, трагедия — мстительный, вычурный и невысокого качества род поэзии… Имя тоже пришлось поменять. Ахейцы прозвали Венеру Андрофоной («Мужеубийца»), троянцы — Стратоникидой, потому что они верили, что именно она приносит им победы в бою. Некоторые римляне называют ее, как и ее сына, Мстительницей. Но мне больше по душе имя Оффенда, Венера Обиженная…
Вардий замолчал. Потом пристально глянул мне в глаза и сказал почти шепотом:
XXXI. — Туг, в Троаде, на горе Иде, произошло событие, пожалуй, самое великое в истории человечества. Дело было еще до начала Троянской войны.
Влюбилась она в прекрасного Анхиза, царя дарданов и внука Ила. Однажды ночью, когда он спал в пастушьем шалаше на горе Иде, Венера посетила его в обличье фригийской принцессы, облаченной в ярко-красное одеяние, и возлегла с ним на ложе, устланное шкурами львов и медведей. Всю ночь над ними убаюкивающе жужжали пчелы… От этой любви у Венеры родился единственный из смертных сыновей, от крови которого произошли Юл Асканий, Ромул и Рем, божественный Юлий Цезарь и всесильный величеством Август…
— Не верь никому! — истошно вдруг закричал Гней Эдий и брызнул в меня слюной. — Если будут другое рассказывать, не верь и не смей никогда! Поранилась Венера не случайно, а по воле всемогущей Судьбы, которой сама была изначально и всегда заключала в себе свою судьбоносную сущность! В ту ночь, когда зачала Энея и грядущее мужество Рима, великое солнце вместе с нежной луной сияло над миром! И не Венера Обиженная, а Венера Родительница, Венера Морская, Венера Небесная вынашивала великий свой плод! И родив Энея, вскармливала его и воспитывала, прогнав от себя Анхиза, к которому с той первой, единственной ночи утратила всяческий интерес! То было не наказание от Юпитера, как утверждают некоторые невежды, а дар, бесценный дар людям и богам! Ибо кто больше Энея, Ромула, Цезаря и Августа своими бессмертными подвигами прославил и род людской, и великих богов во главе с Юпитером и Юноной! Кто больше их?! Я тебя спрашиваю!
— Никто, — поспешил твердо ответить я.
Гневно на меня взирая, Вардий вдруг мгновенно переменился в лице, растерянно ухмыльнулся, хихикнул и грустно проговорил:
— Ну да, ну да…
И продолжал спокойно рассказывать:
XXXII. — Но та древняя война, как ты знаешь, закончилась поражением троянцев. В Трое нельзя было больше оставаться. Поэтому вместе с Энеем, престарелым Анхизом и маленьким Юлом Асканием отправились на запад. Эней на кораблях поплыл, а Венера полетела на колеснице, запряженной
