Голос у него охрип.

— Я был здоров, — сказал он наконец. — Мне снилось, что я дома. Я проснулся здоровым. Я лежал у себя дома в постели. Только это был не тот дом, что в прошлой жизни. Боже, я не хочу ее помнить, но не могу забыть. Много раз я говорил себе, что это сон, но это был не сон. Этот мир — сон. Он нереален. Там, правда, мы все мертвы. А перед смертью убили свой мир. Ничего не осталось, кроме снов.

Она верила ему и с яростью отрицала свою веру.

— Ну и что? Может, так и должно быть? И все это реально. Как вы считаете? Ничего не случается, когда не должно случиться. Никогда!? И какая разница, как вы это назовете, сном или явью? Оно существует. Разве не так?

— Не знаю, — ответил Орр.

Она подошла к нему и обняла, как ребенка, как умирающего.

Голова тяжело лежала у нее на коленях.

— Вы уснули, — сказала она.

Он не отрицал. Ей пришлось потрясти его, чтобы он пришел в себя.

— Я не сплю, — сказал он.

Он выпрямился.

— Нет.

Он снова обвис.

— Джордж!

Имя помогло. Он открыл глаза и взглянул на нее.

— Не засыпайте еще немного. Я хочу попробовать гипноз.

Она хотела спросить, что он хочет увидеть во сне, что внушить ему гипнотически относительно Хабера, но он был уже слишком далеко.

— Садитесь на диван. Смотрите… Да, смотрите на пламя лампы, но не засыпайте.

Она поставила лампу в центр стола, среди яичной скорлупы и объедков.

— Не отводите взгляда от лампы, и не засыпайте. Вы расслабитесь и успокоитесь, но не уснете, пока я не скажу «спите». Вы ощущаете спокойствие, вам удобно.

Чувствуя, будто играет чью-то роль, она продолжала гипнотический заговор. Он немедленно подчинился. Она не могла поверить и решила испытать.

— Вы не можете поднять левую руку, — сказал она. — Вы пытаетесь, а она слишком тяжела, не поддается… Теперь она снова легкая, можете ее поднять. Вы через минуту уснете. Вам будут сниться сны, но самые обычные, как у всех, не эффективные. За одним исключением. Один сон будет эффективным.

Она замолчала, вдруг почувствовав испуг: что она делает? Это не игра. Он в ее власти, а его мощь неисчислима. Какую ответственность она берет на себя?

Человек, который верит во всеобщий порядок, в то, что существует целое, частью которого он является, и что будучи частью, он в то же время целое, — такой человек не захочет играть в бога.

Захотят только те, кто отрицает подобный взгляд на мир.

Но она попалась и повернуть уже не могла.

— В этом сне вам приснится, что доктор Хабер желает вам добра, что он честен с вами и не пытается вредить вам.

Она не знала, что еще сказать, и добавила:

— И вам приснится, что чужаков уже нет на Луне.

Уж эту тяжесть она снимет с его плеч.

— Утром вы проснетесь отдохнувшим, и все будет в порядке. А сейчас — спите.

Боже, она забыла велеть ему лечь!

Он мягко упал вперед и набок и лежал теплой неподвижной грудой на полу.

Он не может весить больше ста пятидесяти фунтов, но для нее это все равно что мертвый слон. Вначале ноги, потом плечи, она с трудом втащила Орра на диван.

Она укрыла его спальным мешком, а он крепко спал. Пытаясь поднять его, она устала, вспотела и тяжело дышала, а он спал.

Сев за стол, она перевела дыхание и задумалась, что же делать.

Хитзер убрала со стола, нагрела воды и вымыла посуду, потом разожгла огонь в печи. Она нашла на полках несколько книг. Детективов не было. Жаль. Ей бы подошел детектив. Роман о русских. Вот что хорошо в Космическом институте: правительство США больше делает вид, что между Иерусалимом и Филиппинами ничего не существует поскольку подобная ситуация угрожает американскому образу жизни. В последние годы можно купить японский игрушечный зонтик, индийский ладан, русский роман и многое другое. Человеческое богатство — таков новый образ жизни, в соответствии с воззрениями президента Мердля.

Роман, написанный автором, чья фамилия оканчивалась на «евский», описывал годы чумы в маленьком городке на Кавказе. Не очень веселое чтение, но захватывающее.

Она читала с десяти до полтретьего.

Все это время Орр спал. Он не двигался, дышал легко и свободно. Время от времени она отрывалась от кавказского поселка и смотрела на него, на его спокойное лицо. Если ему что и снилось, то что-то легкое, беглое. В поселке все погибли, кроме городского сумасшедшего — его абсолютная пассивность перед неизбежным заставила Хитзер подумать об Орре — она подогрела кофе, но у него был вкус щелока. Она выглянула из двери и прислушалась к шуму ручья. Невероятно, но ручей журчит сотни лет, начав журчать задолго до ее рождения, и будет журчать, пока существуют горы. Самое странное — теперь, в абсолютной тишине ночи, в пении ручья появилась какая-то странная нота, как будто где-то далеко вверх по течению, сладкими незнакомыми голосами пели дети.

Она вздрогнула, закрыла дверь, чтобы не слышать голосов нерожденных детей, и вернулась в темную комнату со спящим.

Она взяла книгу о домашних плотничьих работах — должно быть, он купил ее, чтобы чем-то заниматься на даче — но от книги ей сразу захотелось спать. Почему бы и нет? Зачем ей бодрствовать? Но где же она будет спать?

Следовало оставить Джорджа на полу, он не заметил бы. А так нечестно, у него диван и спальный мешок.

Хитзер сняла с Орра спальный мешок, заменив его плащом. Он даже не пошевелился, Она поглядела на Орра, потом забралась в спальный мешок прямо на полу. Боже, как холодно и жестко! Она не погасила свет. Обязательно нужно гасить свет, это она помнит со времени коммуны. Какой именно? Ох, как холодно!

Холодно. Жестко. Ярко. Слишком ярко.

Солнце светит в окно. Пол дрожит. Над холмами воют далекие сирены.

Она села. Вой продолжался.

Солнечные лучи лились в единственное окно, скрывая все под своим ослепительным светом. Пошарив вокруг, она наткнулась на спящего.

— Джордж! Вставай! О, Джордж, вставайте! Что-то случилось!

Он проснулся и улыбнулся ей.

— Что-то случилось. Сирены… Что это?

Все еще во сне, он без выражения ответил:

— Они приземлились.

Он сделал то, что она ему велела. Она велела ему увидеть во сне, что чужаков больше нет на Луне.