Уэнтик толкнул рычажок в нейтральное положение и оно погасло.

Он прошел под рычагами и стал вглядываться в то место машины, откуда исходил свист.

Почти у верхней кромки корпуса он увидел металлическую пластинку смотрового отверстия, которая держалась на обыкновенной заклепке. Он повернул пластинку в сторону и обнаружил небольшую нишу. Внутри был длинный плоский кабель.

Осторожно вытащив его, он увидел, что конец кабеля разделяется на две жилы с оконечниками. Пристальное изучение этих концов не дало ответа о причине звука.

Он оставил кабель свободно болтаться и вернулся к переключателю. При его переводе в нижнее левое положение снова послышался свист. На этот раз он был громче. Уэнтик бросился к кабелю и наклонился ухом к его концу. Звук исходил из точки между оконечниками. Едва он собрался прикоснуться к ним, как звук резко прекратился.

Он протянул было руку, чтобы еще раз перевести рычажок, но что-то заставило его быть осторожным. Еще раз взглянув на кабель, он робко запихнул его на место.

Возле крышки ниши для кабеля была еще одна металлическая пластинка. Напрягая глаза в тусклом освещении, он смог прочитать выгравированное на ней:

На следующее утро Уэнтик поднялся в вертолете, держа путь в Порта-Велью. Кроме пилота в кабине был Джонс. Остальных людей они оставили в тюрьме на собственное попечение. Если повезет, думал Уэнтик, в течение недели мы все возвратимся в цивилизацию.

Все трое сидели в тесноте прозрачной кабины. Когда солнце стало припекать в полную силу, они сняли верхнюю одежду, оставшись только в рубашках.

Пилот Роббинс поднял машину на высоту шестисот метров и сделал круг над тюрьмой, а затем по команде Уэнтика взял курс в северо-западном направлении на Порта-Велью.

С воздуха долина представляла собой то же унылое однообразие, что и на земле; мертвая, неспособная ожить стерня.

Он крикнул Роббинсу, пересиливая грохот двигателя:

– Далеко ли мы от тюрьмы?

Тот пожал плечами.

– Примерно в пяти километрах, сэр.

Уэнтик кивнул головой и посмотрел вперед в направлении полета С этой высоты видимость, вероятно, составляет несколько километров, правда дымка тепловых испарений была достаточно плотной. Вид территории, над которой они летели, разглядеть было трудно; более или менее отчетливо различалась поверхность земли только непосредственно под вертолетом.

В голову пришла новая мысль и Уэнтик удивился, почему не подумал об этом прежде. Можно предполагать, что уже расчищена большая площадь джунглей. Не повлекло ли это за собой долгосрочное воздействие на климат? Насколько он помнил по общеобразовательной школе, эта часть Бразилии была самым влажным местом в мире. Тем не менее дожди над тюрьмой не были затяжными и выпадали либо ночью, либо рано утром (Сегодня перед взлетом пришлось ждать прекращения дождя около часа). Большую часть дня небо было чистым и голубым, солнце пекло нещадно. Изменяет ли отсутствие тропического леса механизм образования облаков и характер дождей?

Даже и помимо этого, чисто физическое уничтожение джунглей в таких размерах выше его понимания.

Чем дальше они удалялись от тюрьмы, а в долине под ними не наблюдалось никаких признаков изменения ее характера, тем более создавалось впечатление, что местом их назначения окажется совсем не то, что хотелось найти Уэнтику.

Джонс коснулся его руки и показал на что-то внизу за прозрачной оболочкой кабины. Смутно видимые в дымке испарений, на земле лежали четыре строения; они были черного цвета и походили на кубики. Уэнтик вытянул шею, но не смог определить что это такое.

– Что это? – крикнул он.

– Не имею понятия, – ответил Джонс.

Пилот продолжал полет. Уэнтик упорно вглядывался в строения.

– Хотите приземлиться, сэр? – спросил пилот.

– Нет. Продолжайте полет. Просто опустите машину метров на сто пятьдесят.

Пилот выполнял команду и пока вертолет снижался Уэнтик продолжал держать эти объекты в поле зрения. С этой высоты было трудно определить их размеры, но он оценил их ширину метров шесть-десять, а длину около пятнадцати. Имеют ли они какое-то отношение к созданию района Планальто?

Они продолжали лететь на той же высоте, температура в кабине медленно поднималась. В ней стало по-настоящему неприятно сидеть, хотя были открыты все вентиляционные жалюзи и окна. Жар двигателя, находившегося в отсеке позади сидения Уэнтика, усугублял невыносимость пребывания в кабине.

Совершенно внезапно поверхность земли заметно изменилась. Под ними появился кустарник и саванновые травы, а не их стерня. Стали попадаться большие деревья, подлесок становился все более плотным.

Еще через десять минут полета под ними были настоящие джунгли. Уэнтик смотрел на них с чувством бесконечной благодарности. Этот лес враждебен, но он воспринимал его, как контакт с нормальным положением вещей, который был ему совершенно необходим.

– Далеко ли мы теперь от тюрьмы, – спросил Уэнтик Джонса.

– Около тридцати километров, сэр.

– А каково расстояние до Порта-Велью?

Джонс взглянул на карту, которую дал ему Уэнтик.

– Примерно шестьсот пятьдесят километров, – сказал он.

– Какова дальность полета вертолета?

– Туда мы доберемся, – ответил пилот.

Уэнтик кивнул. Эта машина создавалась скорее для обеспечения вместимости и маневренности, чем дальности полета. Но при полном запасе горючего она способна покрыть восемьсот или даже тысячу километров.

Он снова взглянул на джунгли. Видимо бразильские влажные тропические леса выглядели одинаково во все времена. Так что… относятся ли эти джунгли к тому, что они считают настоящим? Или и здесь они все еще во времени района Планальто? На этот вопрос ответить было невозможно.

– Поднимайтесь выше, – сказал он пилоту.

Роббинс взглянул на него с выражением испуга на лице. Джонс тоже посмотрел на него.

– Подниматься, сэр?

– Вот именно. Насколько способна эта штуковина. У нас достаточно топлива.