начал, змеепоклонства и змееборчества.
От имени богини Га произошло исконно русское слова «берега», что означает «руки богини плодородия Га, держащие в своих объятиях воды рек». Среди множества различных смыслов общеиндоевропейской лексемы «бер» – слова, означающие «оберегание» и (со)бирание (ср.: «беру», «бери» и т. п.). Наши далекие пращуры не отделяли себя от стихий и плоды, которыми наделяла их среда обитания, прямо относили к дарам природы. Из добрых рук Бере, богини Га, они получали все необходимое, чтобы жить и растить достойных хранителей и продолжателей древних гиперборейских традиций, связанных с поклонением Матери-Земле, чей образ восходит к Великой богине эпохи матриархата.
Богиня Га сопряжена с мифическим образом реки Змеи, – ее неустанные руки перемещали по глади суда, срубы крепостей и теремов, связанные в плоты для вновь возводимых строений. По прошествии ночи Первуна народ выходил на берега Матери-Реки с надеждой получить из ее рук необычный дар. Особенно ждали такой дар в племени, где кончался срок, установленный для зачатия женщинам. Те из них, кто оставались бездетными, особенно надеялись на священный дар – ребенка, принесенного рекой.
Взращенный до года ребенок мужского пола, взятый от макуш, ковшинок и будущих наложниц (см. об этом ниже), становился сыном Га, и та в свою очередь «дарила» его бездетной женщине. Как правило, за этим появлением нового человека в племени следовал представитель кущея (см. ниже), который прорицал младенцу будущее, а племени славу. Но руки Бере несли не только дар; они нередко безвозвратно и брали, а если и возвращали назад спутника жизни, то уже в глубокой старости. Такой оказывалась судьба землепроходцев – ванов (см. ниже).
Добрые руки Га в неурожайные годы призывали «бережить», то есть «жить рекой». Но не иждивенческий, потребительский подход питали к реке древнеокские племена, а учитывали ее ресурсы. Искусственные устройства нерестилищ постоянно пополняли продуктивным запасом рыбы реки и озера. Сроки, отведенные для промысла, учитывались для нагула и нереста рыб, перловиц (жемчужниц) и раков. Жемчуг служил оборотным средством в торгах и мене. Пушнина речного зверя и сверленый жемчуг оставались приоритетом женского туалета и платья. Рыбья кость и панцирь перловиц шли на отделку ритуальной атрибутики для празднеств, посвященных Матери-Реке.
С течением реки связывалась жизнь людей. Неизведанность речных глубин и постоянно меняющийся фарватер сравнивали с тайной ритуалов и обычаев, недоступных врагу-сведу. Возводимые искусственные плотины для создания подмоклых мест, надолбы на дне становились неприступным препятствием непрошеному гостю.
В знак великого почитания и благодарности Бере, несущей живительные воды, слагались песни и гимны. На устных исторических преданиях, обрядовых песнопениях и ритуальных танцах воспитывали верное роду и земле потомство белой расы. Племена, населяющие бассейн Оки, одухотворяли сакральную реку, связывали с ней свою жизнь и благосостояние, считали ее матерью, всех поровну любящей.
При недороде на земле реки становились подлинными спасительницами человеческой жизни. Племена, жившие по берегам крупных рек и на высоха (то есть вдали от рек), разнились по использованию природных ресурсов и промыслу. Разделенные на территории угодья способствовали развитию промысла и земледелия. Мены уравновешивали спрос населения. Тем самым земледелец вдали от рек, на своем высоха, мог употреблять в пищу доставленную ему вяленую или соленую рыбу, а насельник рек – вкушать или использовать дар борти (мед, воск, прополис), сытные хлеба и каши. Хлебами, в отличие от засеянных полей в современном понятии, ранее называли любое яство, связанное с выпечкой.
Но не только натуральный обмен практиковался в племенах белой расы; среди них ходила в обороте особая обменная единица. Ею являлся речной жемчуг. Промысел жемчуга велся под строгим контролем гардар (см. ниже). Нарушить эти установления не мог ни один член племени. Детское любопытство к перловице (жемчужнице) пресекалось просто. Родители и все члены племени неукоснительно напоминали о беде, подстерегающей каждого посягнувшего на жизнь перловицы. Старшие доводили до детей сказания о жизни росалок (см. ниже), плачущих жемчугом, живущих в омуте вод и ждущих момента изловить злоумышленника, чтобы заточить его в большую перловицу – граба (см. ниже).
Ребенок живо представлял событие и не только не проявлял любопытства к живой жемчужнице, но и являлся ее спасителем. Детям поручалось искать жемчужины средь мертвых раковин. Находка также обставлялась знаком благодарности. Нашедший жемчужину как бы снимал с себя какую-то ему известную вину, в чем он обязательно признавался старшим соплеменникам. Такой мудрый и взвешенный подход к ребенку пробуждал в нем чувство совести и ответственности.
Ранним утром песчаные отмели рек становились западней для жемчужниц. После пиршества грязной птицы (вороны) и их прожорливого потомства оставались кладбища растерзанных раковин. Детвора с ранней зори спешила на берег реки собрать выползших на песчаную отмель моллюсков и выпустить их в глубины вод. Найденные жемчужины дети относили ведунье (см. ниже). Старейшины племени использовали этот жемчуг в качестве обменной единицы и украшения для женщин своего племени. Во время празднования ведунья интересовалась количеством жемчужин в убранстве своих соплеменниц – каждая жемчужина у нее на счету. Жемчуг не передавался по наследству, так как род считал, что это слезы предков и они нуждаются в особом «схроне».
По мере угасания племени отток жемчуга шел в гардар и аргаим (см. ниже), где использовался для украшения храмов и написания особых текстов в своде знаний тула (см. ниже), а также служил обменным фондом для приобретения заморского товара, необходимого для нужд общества.
Предки оберегали чистоту вод, считая их источником жизни. Обычаи и обряды, сказания и предания использовались как оберег. «Обережить» – значит защитить, обнять руками легко ранимый мир. Легенды доносят до нас слова предостережения: «Когда росалки плакать перестанут и слезы-жемчуга ронить, тогда река иссохшей станет и вод своих не даст испить».
Наряду с богиней плодородия и покровительницей рек Га широко почитался и бог солнца Ра. Но если храмовники поклонялись ему как небесному светилу, то духовники рассматривали Ра как дом незримого света, частица которого пребывает в сея (см. ниже), ставшей с утратой истинного знания прообразом человеческой души.
Окская эзотерика представляет собой характерный образец сакральной географии, основу которой составляют особые, энергетически насыщенные участки местности (земли или воды), именуемые белыми столбами. Именно в районе белых столбов возводились культовые сооружения, являвшиеся природными конденсаторами космических энергий. Считалось, что в зависимости от ландшафта белые столбы обладали различной силой. Так, столбы господствующих высот местности, где имелись мощные родники, проявляли большую силу воздействия. Подземные воды местности, проистекая к родникам за счет скрытных энергий земли, также насыщались силой белого столба. Такие воды обладали чудодейственной, священной силой, способной целить, а главное, пробуждать скрытые духовные способности человека. Места, обладающие такими свойствами, предназначались под устройства аргаима. Реки с наличием в устье белого столба использовались для устройства гардар.
Белые столбы остального ландшафта местности являлись центром зарождения селищ (см. ниже). Население накапливало энергию белого столба данной местности не только в своем теле, но и передавало
