Фреда. Он не мог вам ее показывать, Олуэн. У него ее еще не было, когда вы его видели в последний раз.

Стэнтон. Откуда вы знаете, что ее у него не было, Фреда?

Фреда. Не важно. Я это знаю. Мартин не мог вам показывать этой шкатулки, Олуэн.

Олуэн. Вы думаете? (Смотрит многозначительно на Фреду, затем совсем другим тоном.) Да, может быть, и не мог. Я, наверное, что-нибудь спутала. Должно быть, видела похожую где-нибудь еще, а приписала ее покойному Мартину – он обожал такие вещи.

Роберт. Олуэн, я, может, буду невежлив, но уверен, вы не посетуете. Вы только что, вдруг, прекратили говорить правду и хорошо осознаете это. Вы ведь совершенно уверены, что это та коробка, которую вам показывал Мартин, точно так же как Фреда убеждена в противном.

Олуэн. Ну, допустим, а какое это имеет значение?

Гордон(возясь с радио). Ни малейшего. Я все пытаюсь поймать какой-нибудь фокстрот, но эта машинка вдруг решила забастовать.

Роберт(с раздражением). Да оставь ты ее в покое.

Бетти. Чего вы кричите на Гордона?

Роберт. Ну, хорошо, тогда сами остановите его. Нет, Олуэн, я не думаю, что это имеет значение, но после того, что мы говорили, невольно задумываешься, что ситуация довольно любопытная.

Мисс Мокридж(с нетерпеливым любопытством). Как раз то, что я думала. Действительно, очень любопытно. Пожалуйста, расскажите нам всю правду об этой музыкальной папироснице.

Фреда. Все очень просто…

Олуэн. Одну минуточку, Фреда. Я вовсе не уверена, что все так просто, но, кажется, теперь это и не так важно.

Фреда. Я вас не понимаю.

Роберт. Я тоже. Сначала вы говорите, что это не та шкатулка, а теперь – что все совсем не так просто, и напускаете таинственного туману. Мне кажется, вы что-то скрываете, и это совсем на вас не похоже. Или эта шкатулка принадлежала Мартину, или нет…

Стэнтон(со свойственным ему грубоватым добродушием). Далась вам эта чертова шкатулка.

Бетти. О, Чарлз, нам хотелось бы послушать.

Мисс Мокридж(вместе с Бетти). Но, мистер Стэнтон…

Стэнтон. Извините, но я ненавижу эти играющие шкатулки. В особенности с такой музыкой. Забудем о ней.

Гордон(с внезапным оттенком горечи). И о Мартине, кстати. Его уже нет на свете, а мы все сидим здесь и нам тепло и уютно – такой очаровательной, милой компанией.

Роберт. Прекрати, пожалуйста. Гордон.

Гордон. Не будем упоминать о Мартине или думать о нем. Это неуместно. Он умер.

Фреда. Незачем из-за этого разводить истерику, Гордон. Слушая тебя, можно подумать, что Мартин являлся твоей личной собственностью.

Бетти. На самом-то деле Мартин никому не принадлежал. Он принадлежал только себе и был не так глуп.

Роберт(внезапно пробуждаясь от задумчивости). Что все это значит, Бетти?

Бетти(со смехом). Это значит, что я говорила ерунду, а вы все несете страшную чушь, и я рискую каждую минуту получить мигрень.

Роберт. И это все?

Бетти. А разве этого недостаточно? (Смотрит на него с улыбкой.)

Роберт. Продолжай дальше, Фреда.

Фреда. Я бы хотела, чтобы ты не был столь безрассудно настойчив, Роберт. А со шкатулкой все очень просто. Она попала к нам вместе с некоторыми другими вещами Мартина из его коттеджа. Я спрятала ее и сегодня впервые извлекла. Между тем Олуэн была в коттедже в Фоллоус-Энде в последний раз в ту субботу, когда мы все там были… вы помните, в самом начале июня.

Гордон(со сдерживаемым, но сильным волнением). Еще бы! Конечно. Какой был день! И чудесная ночь, не правда ли? Мы долго сидели в саду, и Мартин нам рассказывал о своих смешных, напыщенных соседях, с которыми жил в Корнуэлле…

Бетти. Да, и о долговязой, сухопарой леди, которая все спрашивала обо всех: «Это человек нашего круга?»

Гордон(вполне искренне). У меня не было другого такого счастливого дня, и нам такого уже не видать.

Роберт. Да, это был дивный день. Хотя я никогда не думал, что ты будешь так переживать.

Фреда. Ни ты и никто другой таких переживаний и предположить не мог. Похоже, Гордон решил биться в истерике всякий раз при упоминании имени Мартина.

Бетти. Мне кажется, все дело в крепком бренди. Неудивительно, при таких огромных рюмках. Вино ударило ему в голову.

Гордон. А куда ему еще, по-твоему, надлежало ударить?

Роберт(Фреде). Так, стало быть, ты утверждаешь, что в ту субботу в начале июня Олуэн в последний раз посетила коттедж Мартина?

Фреда. Да, и я знаю, что у него тогда еще не было этой папиросницы.

Роберт. Он бы нам ее показал, будь она у него. И действительно, я не помню, чтобы когда-нибудь видел эту вещь у него в коттедже. Ну, а вы, Олуэн?

Олуэн(с неопределенной улыбкой). Что – я?