Фаренгейт снова захохотал своим ужасным, безумным смехом.

— Помогите, помогите! — закричал Гонтран, бросаясь на американца.

В тесном пространстве машинной каюты завязалась отчаянная борьба. Отчаяние увеличило силы Фламмариона, он пытался повалить американца на землю. В свою очередь Фаренгейт с каким-то бешеным воем бил Гонтрана кулаками, кусал и даже старался повалить наземь.

— Помогите, помогите! — продолжал звать Гонтран, чувствуя, что его силы приходят к концу.

За дверями послышались торопливые шаги.

— Проклятие! — заревел Фаренгейт, видя, что мщение может не состояться. Собрав все силы, он стряхнул с себя противника и оглушил его ударом кулака.

Когда Сломка с револьвером в руках показался у входа, сумасшедший уже смеялся своим ужасным смехом: нитка была зажжена и огонь быстро бежал к тому месту, где находился заряд.

Мигом сообразив в чем дело, инженер застыл от ужаса.

Еще мгновение, и страшный взрыв вдребезги разнесет «Молнию».

Взрыв действительно произошел, но далеко не такой сильный, как ожидали все: очевидно, по какой причине заряд взорвало не весь.

С проклятиями Фаренгейт бросился вперед. Но не успел он сделать и шагу, как шесть выстрелов один за другим раздались в тесной каюте, застилая ее дымом. Сумасшедший покачнулся, захрипел и упал на стоявший рядом стул, обливаясь кровью.

— Убит! — вскричал Гонтран, успевший оправиться от удара.

Сломка поспешно подошел к американцу.

— Да, шесть ран. Одна прямо в сердце!.. — проговорил он слегка дрогнувшим голосом, закрывая глаза покойника.

— Но об этом потом. Сначала посмотрим, что сделал взрыв.

Друзья осмотрели машину и только тут увидели, от какой опасности спаслись они: десять патронов — весь запас динамита, захваченный ими с Марса — был разложен между аккумуляторами. По счастью, из всех зарядов взорвался лишь один, да и то содержавший небольшое количество взрывчатого вещества. Два аккумулятора были разбиты, два других слегка испорчены, один электромагнит и ось винта погнулись, но важнейшие части — а главное литиевая стенка — уцелели.

— Гм… работы будет часов на десять, — заключил Сломка, тщательно осмотрев повреждения.

Явился на шум и профессор с дочерью.

— Несчастный! — проговорила Елена, выслушав рассказ Гонтрана.

— Борьба за существование, дитя мое! — сказал ей отец. — Постараемся забыть этот печальный факт.

В тот же день американца похоронили. Сломка завернул его тело в парусину и положил в ящик, при помощи которого из «Молнии» выбрасывались все предметы. Гонтран закрыл ящик герметичной крышкой, нажал рычаг, посредством которого открывалось опускное дно ящика, и тело американца понеслось в пустоте.

Печальные и задумчивые, присутствовали путешественники при этом. Но положение их было таково, что нельзя было долго бездействовать.

— Пора за работу! — проговорил Сломка. — Поди, Гонтран, помоги мне, починить машину!

— А много нужно вам времени на работу? — тревожно спросил профессор.

— Часов десять.

— Как десять? Но ведь это означает нашу гибель!

— Почему же, папочка? — испуганно спросила Елена.

— Мы находимся на таком расстоянии от Юпитера, что притяжение этой могучей планеты уже сказывается, хотя и слабо. «Молния», несомненно, приближается к Юпитеру. Еще несколько часов, и она выйдет из потока астероидов, чтобы с прогрессирующей быстротой понестись на поверхность этого гигантского мира. Тогда ничто не спасет нас от гибели при падении.

— Но атмосфера Юпитера… — возразил Гонтран. — Ведь она имеет до 160 километров толщины и, кроме того, обладает большой плотностью, прогрессивно возрастающей сверху до низу.

Старый ученый призадумался.

— Вы полагаете, она сыграет роль тормоза и ослабит силу толчка? — обратился он к Фламмариону.

— Конечно. При этом мы получим возможность изучить на месте поверхность Юпитера, как изучили Венеру и Марс.

— Гм… пожалуй, вы правы. Только едва ли какое-либо живое существо может обитать на Юпитере. Примите в расчет то, что он в пять раз дальше находится от Солнца, чем Земля, и вся его громадная поверхность получает не более тридцати шести тысячных того количества солнечного света и тепла, какое получает Земля.

— Ну, довольно разговоров! — бесцеремонно перебил Сломка. — Что будет — увидим, а пока — за работу! И без того потеряли даром кучу времени.

Оба приятеля принялись за исправление машины. Между тем опасения Михаила Васильевича начали сбываться: увлекаемая Юпитером, «Молния» вышла из потока астероидов и понеслась в безвоздушном пространстве. С каждой секундой диск планеты рос в своих размерах. Скоро Осипов разглядел и спутников Юпитера: Ио, Европу, Ганимеда и Каллисто. Обладая весьма почтенными размерами, их диаметры имеют 3800, 3400, 5800 и 4400 километров, они казались, однако, мелкими звездочками в сравнении с самой планетой-гигантом. Даже Ганимед, размеры которого вдвое больше размеров Меркурия, не выдерживал никакого сравнения с последней.

Все было готово к тому, чтобы встретить удар «Молнии» о почву огромной планеты. Пущенная во весь ход машина вращала винт назад. Путешественники, забравшись в эластические гамаки, с замиранием сердца ждали, когда аэроплан коснется поверхности Юпитера. Всех занимала одна мысль: в состоянии ли винт во время прохождения «Молнии» через слой атмосферы настолько задержать падение воздушного судна, чтобы его столкновение с планетой не имело гибельных последствий для его пассажиров. Но вдруг почувствовался легкий толчок, температура в каюте быстро поднялась.

— Мы вступили в пояс атмосферы Юпитера, — тихо заметил Михаил Васильевич. — Приготовьтесь!

Настали томительные моменты напряженного ожидания. С бьющимся сердцем все ждали гибельного удара. Но время проходило, а столкновения не было.

— Да что за черт! — прервал, наконец, молчание Сломка, взглянув на часы. — Сколько времени, профессор, нужно по вашим вычислениям «Молнии», чтобы пролететь атмосферу Юпитера?

— Двадцать минут.

— Прошло между тем полчаса. Уже десять минут тому назад мы должны были или высадиться на поверхность Юпитера, или отправиться в небытие. Неужели мои часы неверны?

— Нет, и по моим часам выходит то же, — отозвалась Елена, вынимая свои маленькие часики.

— Странно!

Сломка быстро выскочил из гамака и, не обращая внимания на предостережения Гонтрана, подбежал к окну.

— А знаете, что? — проговорил он. — Ведь мы остановились.

— Как остановились?! Где?

— В воздухе.

Старый ученый и Гонтран в свою очередь подбежали к окнам и убедились, что «Молния» действительно неподвижно висела в атмосфере Юпитера, не двигаясь ни вверх, ни вниз.

— Вот удивительная вещь! — воскликнул Гонтран.