Убаюканный мерным гулом четырех двигателей трансатлантического лайнера, парившего над облаками в темной безбрежной пустоте, Серж Голдман тихо отошел ко сну.

В венском аэропорту Швекат стоял нестерпимый холод. Окна зала ожидания сотрясали порывы ледяного ветра. С посадочной площадки для самолетов вернулась сотрудница автопрокатной фирмы «Герц» в высоких кожаных сапогах и меховой куртке.

Мороз исказил гримасой ее красивое личико. Она бегом пустилась к своему кабинету, чтобы согреться.

Сидя на втором этаже в ресторане, окна которого выходили на посадочную полосу, Малко посмотрел на часы: пятнадцать сорок.

— В такую погоду его сюда ни за что не пустят, — заметил он с едва уловимым оттенком облегчения в голосе.

— Лучше бы он вообще разбился, — проворчал Кризантем, угрюмо цедивший апельсиновый сок.

Сдержанный и корректный, Элько Кризантем полностью отвечал сложившимся в консервативной Австрии представлениям о том, каким должен быть образцовый управляющий поместьем. Он производил впечатление заботливого почтенного камердинера, потакающего малейшим прихотям своего хозяина и пекущегося о его полном комфорте. И посторонним вовсе не обязательно было знать, что под его пиджаком, слегка оттопыренным на животе, спрятан испанский парабеллум, побывавший во многих переделках, потертый, но все еще вполне способный отправить человека на тот свет.

Для посторонних оставалась тайной и двойная жизнь Малко — с виду беспечного щеголя-аристократа. Официально он был гражданином Австрии, но одновременно имел и подлинный американский паспорт. По закону 1949 года ЦРУ, в обстановке строжайшей тайны, имело право ежегодно впускать в страну сто человек сверх установленной нормы.

В настоящий момент Малко, задумчиво глядя вдаль и витая в облаках, заботливо согревал в руках вторую рюмку «Столичной».

Негромкое покашливание Кризантема заставило его опуститься с небес на землю.

— Я распорядился приготовить для графини Александры жареного барашка, — промолвил Элько. — Успеть бы...

Малко раздраженно проглотил водку.

— Александра подождет.

Мысль о девушке, словно кислое яблоко, вызвала у него оскомину. Вчерашний вечер они провели вместе — и все закончилось как обычно... После ужина они уединились в библиотеке, где Кризантем уже растопил огромный камин. Перед камином лежала косматая медвежья шкура. Александра грациозно изогнулась на ней, лукаво прищурив чуть раскосые зеленые глаза.

Малко заключил ее в объятия, и она прижалась к нему. Он вынул из ее шиньона шпильки, она тряхнула головой, и по ее плечам заструился каскад светлых волос. Александра легла на спину, позволяя Малко ласкать себя, и послушно прогнулась, когда он принялся расстегивать лифчик.

У нее была полная грудь отличной формы, несколько контрастировавшая с узкими бедрами. Стащив через голову свитер, она прильнула к его губам. В комнате слышались только потрескивание сухих дров в камине и взволнованное дыхание влюбленных.

Но когда Малко дотронулся до пряжки ее ремня, она отстранилась и насмешливо посмотрела на него: все было как всегда...

Малко и Александра познакомились уже давно. Ее родители погибли во время войны, и она оказалась единственной наследницей сельскохозяйственных угодий, расположенных поблизости от фамильного замка Малко. С того дня, когда начался его отпуск, они часто встречались и почти каждый вечер проводили вместе — либо в Вене, либо в его замке. Но Александра так ни разу и не согласилась освободиться от своих сапог и кавалерийских галифе. Между тем пылкость ее поцелуев была явно непритворной; к тому же Малко знал, что груз девственности уже не обременял ее.

Каждый раз, доведя до изнеможения, она останавливала Малко.

— Через неделю-другую ты уедешь, — объяснила Александра как-то вечером. — А быть временным развлечением не в моих правилах.

Поскольку Малко уже вышел из того возраста, когда девушек завоевывают силой, он не настаивал. Вот и вчера он отвез Александру домой после нескольких часов изматывающего флирта, правда, пообещав себе, что это в последний раз. Если она не перестанет его искушать, ему придется пожертвовать своей безупречной репутацией...

Приняв это волевое решение он заснул, а сегодня в девять утра его разбудил телефон. Звонили из Вены. Малко тотчас узнал голос Уильяма Коби, директора австрийского филиала ЦРУ. Голос американца звучал неуверенно:

— Мне нужна ваша помощь, — сказал он. — Я звоню по поручению Майка.

«Майк» было условное имя Дэвида Уайза, непосредственного начальника Малко. Находясь за рубежом, американцы никогда не упоминали в телефонных разговорах настоящих имен.

— Сегодня в 15 часов 10 минут рейсом скандинавской авиакомпании из Копенгагена в Вену должен прибыть некто Серж Голдман. Нам нужен компетентный... э-э... оператор вроде вас. Дело исключительно важное.

Для вида Малко немного поворчал, зная, впрочем, что увильнуть все равно не удастся. Термин «оператор» имел строго определенное значение: указанного человека нужно было взять живым или мертвым.

— Мне скоро пришлют по факсу фотографию, — сказал напоследок Коби. — Найдете ее в справочном бюро в конверте на ваше имя. Потом позвоните мне на работу.

Повесив трубку, Уильям Коби побрел к автомату с кофе. Подобно многим другим сотрудникам ЦРУ в эту ночь он почти не спал. За сравнительно короткий промежуток времени ФБР успело провести колоссальную работу. Виктор Гринев был задержан спустя час после визита к Сержу Голдману. Затем сотня федеральных агентов занялась такси. Благодаря существующему у нью-йоркских таксистов правилу записывать весь маршрут, следы Голдмана привели в сектор «Скандинавиан Эрлайнз Систем».

Пока что Малко ничего этого не знал. Он лишь получил в справочном бюро не слишком четкую, но довольно сносную фотографию. Ему оставалось только опознать Голдмана и вежливо попросить его проследовать за собой. Проследовать, возможно, до ближайшего укромного места...

Мрачные мысли Малко были прерваны звуками громкоговорителя:

— Внимание... В связи с метеоусловиями прибытие рейса 875 компании «Скандинавиан Эрлайнз Систем» ожидается в 16 часов 40 минут.

— Еще целых полтора часа, — вздохнул Кризантем.

Ресторан был почти пуст, только через несколько столиков располагалась парочка, постоянно притягивавшая к себе взгляд Малко. Не будь на нем темных очков, его любопытство сочли бы неприличным.

Едва усевшись за стол, они принялись объедаться: сначала уплели гору колбасы и сосисок, потом набросились на венские шницели, потом — на перченую говядину. Все это они лихорадочно запивали токайским вином, и на столе уже выстроились три пустые бутылки.

Пара выглядела очень впечатляюще. Малко видел, как они входили в зал. Будучи почти одного роста — явно выше метра восьмидесяти — мужчина и женщина весили вдвоем добрую четверть тонны. У него были черные волосы, высокий лоб, мощная нижняя челюсть и юркие карие глазки. Его спутница могла бы служить живой рекламой вестфальской ветчины. Из рукавов ее платья вылезали мясистые розоватые предплечья, некогда красивое лицо заплыло жиром, двойной подбородок вздрагивал при каждом глотке... Но, несмотря на полноту и внешнюю неповоротливость, от обоих исходило ощущение недюжинной физической силы.

— Вот так бегемоты, — прошептал Малко. — Хотел бы я посмотреть на их малышей...

В этот момент снова затрещал громкоговоритель:

— Совершил посадку самолет рейсом 875 из Копенгагена и Дюссельдорфа...

Малко внезапно ощутил сильную усталость, сопровождаемую каким-то неприятным предчувствием. Хотя, судя по фотографии, нейтрализовать Голдмана не составляло большой) труда.

Он оставил на столе бумажку в пятьдесят шиллингов и пошел вслед за Кризантемом. Турок незаметно