Кое-кого, извините, убили.

Доблестные мушерифы поначалу не придали этим убийствам особого значения. Ну, зарезали, понимаешь, безымянного бродягу в трущобах квартала Псов Милосердия. В первый раз, что ли? Там вечно режутся: когда шутейно, для острастки — а когда и до смерти. Что говорите? Рядом с раной от кинжала, вошедшего в сердце, лекарь-вскрыватель обнаружил свежую, но уже начавшую заживать царапину?

Ох, вы и скажете, мой султан!

Мало ли где бродяга мог накануне оцарапаться?

К чести орлов закона и столпов порядка надо заметить: едва на улице нашли с пробитой головой пекаря Файзуллу, добропорядочного гражданина, платившего в казну налоги с каждого чурека — Канцелярия Пресечения взялась за дело всерьез. Мушерифы даже установили: за два дня до трагической гибели Файзулла жаловался старшей жене, что какой-то рябой безумец ни с того ни с сего набросился на него с дубинкой возле пекарни, больно ударил по затылку и пустился наутек.

Рябого безумца зачислили в подозреваемые, но найти не сумели.

Преступные деяния попустительством Вечного Странника тем временем продолжали совершаться. Овал Небес бесстрастно взирал на творящиеся под солнцем (чаще — под луной) злодейства; мушерифы трудились, сбившись с ног. Немало работников ножа и топора, кистеня и дубины, заговоренной струны и других смертоубийственных орудий угодило в цепкие руки правосудия — за исключением, сами понимаете, рябого.

Неуловимый мерзавец за полгода еще дважды попадал в подозреваемые. Но, к великому сожалению властей, не удосужился попасть в места, более приличествующие негодяю — в гостеприимный зиндан Канцелярии Пресечения и на замечательный эшафот в центре площади Чистосердечного Раскаяния.

Сотрудники вышеозначенной Канцелярии, где служили как обычные сыскари, так и чародеи различных специализаций: от легавых волхвов до бранных магов — выяснили ряд дополнительных примет душегуба. Осталось неизвестным, кто первый прозвал маниака-убийцу «Лысым Гением», но кличка к злодею прилипла намертво. Также было установлено, что поначалу Лысый Гений наносит жертве легкую рану или удар — а затем убивает, поразив в то же самое место тем же оружием.

Между первым и вторым нападением проходило от одного до семи дней. Если за неделю маниак не мог добраться до намеченной жертвы — он отступался, не покушаясь более на счастливца, осененного Ползучей Благодатью.

Так, к примеру, спасся известный звероторговец Нияз Изворотливый, Получив в порту ножевой порез от незнакомца, который поспешил скрыться, Нияз почел за лучшее в тот же день отплыть на корабле в экспедицию за четвероногим товаром. Вернулся он через четыре месяца, с прибылью распродал изловленных в лесах Ла-Ланга карликовых мандрилов, сонливцев и сумчатых копуш, осенью женился в третий раз — и зажил счастливо, в очередной раз оправдав свое прозвище.

Но это случилось позднее, а пока…

Срочным указом Салима ибн-Салима XXVIII к делу были привлечены лучшие маги Бадандена. Им вменялось в обязанность установить, не является ли маниак чародеем, вершащим ужасную волшбу посредством злокозненных умерщвлений. Созданная указом коллегия ворожбитов работала шесть месяцев и достоверно установила: колдовством в деле Лысого Гения не пахнет.

Следовые отпечатки чар не обнаружились.

Убийца гулял на свободе, число его жертв множилось. Имелась в деле еще одна странность: показания везунчиков, выживших при вторичном нападении, и случайных свидетелей разнились меж собой. Если пострадавшие были единодушны. описывая лицо маниака, то свидетели единодушием не блистали.

Мушериф-эмир в мудрости своей решил, что вряд ли в городе орудует целая банда маниаков, и постановил: «Всем полагаться на слова жертв, а не на домыслы зевак!» В итоге словесный портрет Лысого Гения вывесили у мушерифата на всеобщее обозрение.

В портрете никто не опознал знакомого человека. Аресты, проведенные по доносам бдительных граждан, оказались ложными. Задержанных отпустили с извинениями, выплатив компенсацию. На следующий день каменщика Хасана забили до смерти палками, когда он случайно оцарапал мастерком товарища по работе. Решили — маниак. Да и один ли каменщик пострадал от сограждан, обуянных подозрениями?!

Однако в скором времени Лысый Гений оставил баданденцев в покое, открыв сезон охоты на гостей города, которые редко обращали внимание на портреты у мушерифата. Рябой собирал кровавый урожай на ниве приезжей беспечности, жители славного Бадандена вздохнули с облегчением, ибо свой халат ближе к телу, а власти не спешили отпугивать туристов предупреждениями о маниаке.

Наконец тиран Салим поставил вопрос ребром.

Чья-то голова должна быть водружена на Шест Назидания. Разумеется, лучше бы это оказалась голова маниака. Но если шест будет долго пустовать, то его вполне может украсить голова мушериф- эмира.

Мушериф-эмир вызвал обоих мушериф-баши, ведавших, соответственно, сыскным и магическим отделами Канцелярии Пресечения — и пообещал, что в случае преступной халатности его голова окажется на шесте в достойной компании.

Мушерифы-баши, вызвав подчиненных, увеличили число обещанных шестов.

Розыски маниака получили новый мощный толчок. Сыскари рыли носом землю. А их коллеги-чародеи на закрытом совещании пришли к выводу, что, возможно, под личиной Лысого Гения в городе бесчинствует демон или инфернал высокого ранга. В связи с чем было решено пригласить для помощи в охоте на предполагаемого демона…

… прославленного венатора Фортуната Цвяха! Частным образом, не предавая огласке.

«Хорошенькое дело: не предавая огласке! — хмыкнул про себя Джеймс. — Если каждый лавочник в курсе…» Он был заинтригован, но не слишком испуган рассказом Мустафы. В инфернала он не верил — и не сомневался, что при встрече сумеет справиться с Лысым Гением.

На улице Малых Чеканщиков он не воспринял рябого всерьез, за что и поплатился. Но теперь-то мы будем во всеоружии!

— Венатор уже приехал?

— Ждем со дня на день, мой султан!

— Ну и чудесно, — молодой человек кинул оружейнику монету. — Благодарю за увлекательную историю! А теперь мне хотелось бы узнать адрес баданденской Гильдии фехтования…

— Гильдии баши-бузуков? — просиял хозяин. — О, это недалеко…

* * *

— Халва-а-а!

— Тише, глупец! Здесь халвы не любят…

— Это Али-баба, новенький… он еще не знает…

— Узнает…

Идя от лавки в Гильдию баши-бузуков, Джеймс задержался у городского мушерифата. Здание с тремя куполами сплошь покрывали странные орнаменты — стены и своды, окна и двери украшало если не монохромное кружево, то красочный ковер или сложная композиция из звезд и многоугольников.

Недаром аль-Самеди назвал орнаменты «музыкой зрения».

Но не любовь к орнаменталистике Востока остановила молодого человека. О нет! У главного входа, неподалеку от троицы скучающих стражников, из-за шлемов, похожих на купола мушерифата, которые вздумали спуститься на землю и обзавестись ногами, были выставлены разыскные пюпитры. С портретами злоумышленников, казнокрадов и грабителей, бежавших от карающей руки правосудия.

Лица негодяев, запечатленные умелой кистью живописца, явственно свидетельствовали о низменных инстинктах, ужасающих пороках и страсти к насилию. Добродетель в страхе бежала от них, честь шарахалась в сторону, а совесть рыдала за углом. Не возникало сомнений, что все это отъявленные мошенники, гнусные насильники и предатели отчизны.

В любом населенном пункте таких десять на дюжину. Наверное, поэтому их до сих пор не поймали.

Вспомнив рассказ оружейника, Джеймс медленно шел вдоль пюпитров. От физиономий мерзавцев его тошнило, но молодой человек терпел. И не зря! — в центре первого ряда он обнаружил старого

Вы читаете Фэнтези 2007
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату