Хищник наклонил голову, нехотя прислушиваясь. Затем злобно копнул снег, выкрикнул птичье оскорбление и тяжело полетел прочь. На лету он обернулся, ожег голубку мстительным взором, запоминая, и пропал меж сосен.
Вороны проводили врага насмешливым карканьем. И это было последнее, что слышал Тирд: мутная пленка затянула глаза, крылья распластались на снегу, и силы его оставили. Но и сейчас он шестым птичьим чувством все время ощущал притороченную к лапке берестяную торбочку — привычный груз секретной королевской почты.
Пробуждение было странным. Блаженное тепло и целое море пуха, устилавшего дупло.
Голубь осторожно выглянул наружу. Убежище располагалось в могучем сосновом стволе высоко над землей. Тирд опасливо поднял голову. Над ним восседал давешний корвус и увлеченно чистил клюв. При виде Тирда он скосил влажный глаз и выразительно каркнул. Это могло быть как приветствие, так и предостережение. Голубь счел разумным спрятаться обратно в дупло. И кое-что обдумать.
Прежде всего, решил он, вряд ли эти корвусы собираются его убивать. Иначе зачем было тащить его сюда? И прогонять хабита? Правда, была еще голубка… Но мысль о ней Тирд пока оставил. Он во всем предпочитал сначала снимать шелуху, слой за слоем, а уж потом докапываться до семечка.
Ворон — не самая опрятная птица, в дупле же приятно пахло корой и шишками. И корвус больше походил на часового, чтобы стеречь Тирда. Или охранять. От хабита? Или кого-то похуже? И Тирд вновь ощутил на лапке послание, которое должен был доставить не позднее утра послезавтра.
Тем временем подлетел ворон с седыми перьями. Он перебросился парой кр-р-ратких слов с товарищем и заглянул в дупло. Тирд затравленно смотрел на длинный острый клюв. Клюв скептически каркнул и проговорил на всеобщем птичьем:
— Ну-ка, ты, свистун, вылезай!
Делать нечего — Тирд кое-как выбрался и замер.
— Куда ты летел, пока не брякнулся? — хмуро спросил седой.
— Нес послание, — кротко ответил Тирд. — Я — курьер на королевской службе.
— Вижу, — сухо каркнул ворон. — Фальк следил за тобой?
Тирд молчал.
— Странно, — пробормотал седой. — Что скажешь, Затейник?
— То же, что и думаю, — ответили сверху. — В лесу Госпожи нет ни фальков, ни хабитов. Слава Госпоже!
— Слава Госпоже! — кивнул ворон. — Твое счастье, свистун, — хабит разделал бы тебя в два счета.
— Почему ты обзываешься? — со смелостью обиженного возразил Тирд. — Я ведь тоже знаю обидные прозванья твоего народа…
Седой озадаченно крякнул.
— Ну… Вы же всегда свистите в полете…
— Ты ошибаешься, мой верный Искусник, — раздался нежный голос. И возле них села голубка. Ее пух казался сизым пеплом, она походила на горлинку, но помельче. Это ее корвусы величали Госпожой.
— Наш гость — почтовая птица, — мягко пояснила она. — Они не издают свиста на лету. В отличие от нас, простых голубей, — добавила голубка, напоминая, какого она племени.
Устыженный ворон склонил голову.
— Добро пожаловать в наш лес, добрый странник, — улыбнулась Госпожа.
Тирд тоже знал этикет. Он подпрыгнул в реверансе и раскрыл хвост веером, трепеща каждым пером.
— Тирд благодарит Госпожу, — учтиво проклохтал он бархатным баритоном и раскланялся. — Он признателен за спасение и твоим достойным рыцарям.
Корвусы вяло каркнули в ответ, мол, кончай трепаться, свистун'.
— Привет и тебе, — ответила чудная голубка. — Извини моих слуг за неучтивость — они обеспокоены.
— Весьма, — немедленно откликнулись вороны. — Если явился хабит, будут и другие гости.
— Ах, друзья, с вами я спокойна! — улыбнулась голубка. — Но наш гость не знает главного. Тебя ищет человек с собакой. Я видела его нынешней ночью. Он и привез хабифалька.
Тирд почувствовал, как страх возвращается в сердце.
— Я думаю, все дело — в почте, что ты несешь, — заключила она. — Этому человеку нет дела до тебя. Ему нужно только это послание. Но в безопасности ли ты, покуда оно с тобой?
Человек и собака явились на рассвете как морозные призраки. Черный лохматый пес сосредоточенно принюхивался и озирался вокруг.
Человек вынул что-то из заплечного мешка и наклонился к собаке. Тирд подглядывал из дупла и тут же в ужасе юркнул обратно. Он разглядел в руке человека перо с расщепленной остью. Перо его, Тирда! Он узнал бы его из тысячи… Вороны не заметили пера в снегу, зато нашла собака, а навел ее проклятый хабифальк. И теперь они шли прямиком сюда!
Корвус на сосне тоже видел собаку, обходившую дерево за деревом. Ворон считал, что пес не учует голубя в высоком дупле. Но на руке человека была массивная перчатка. Значит, хабит еще появится.
Собака вдруг повернулась и уставилась на сосну, где прятался бедный Тирд. Неужели она все-таки его учуяла? Тирд задрожал в дупле, в ужасе и в пуху, и его сердце билось, как в силке.
Корвус чистил перья и полировал клювом когти. Он тихо ворчал, булькал, покрякивал и насмешливо смотрел на застывшую внизу собаку. Охотник позвал ищейку, но та не тронулась с места. Тогда он сам подошел и что-то сказал, указывая на ворона. Собака прижала уши и негромко тявкнула. Человек поднял голову и уже внимательней оглядел черную птицу.
Собака что-то учуяла и теперь стережет их обоих, решил ворон. Он взлетел, сделал над сосною круг и бомбардировал пса изрядным комком помета. Но промахнулся и степенно, не спеша, полетел прочь. Ищейка постояла немного, а затем потихоньку двинулась следом. Она подняла морду и шла, моргая от снега.
Тирду на миг отчаянно захотелось броситься из своего убежища в небо, а там — будь что будет! Но где-то таится хабифальк. Или же он свалится сам, несчастный голубь, которого давно ждут важные персоны. Они сердятся на Тирда и сетуют, что не послали другую птицу. Наверное, вовсе и не зная о порченом зерне и тухлой воде, которую ему пришлось пить из-за внезапной и неутолимой жажды.
А может, уже и не ждут.
Если почтовый голубь не прилетел вовремя, его сочтут погибшим, а письмо потеряет смысл. И тогда многие люди и их собаки, лошади и голуби поступят иначе, чем должно. Себе на беду или даже на погибель. Ведь в лесах идет война, и Тирд воюет тоже, разнося секретные письма, за которыми всегда охотится враг. Но более всего голубя угнетало, что те, к кому он летел, возможно, и не подозревают об этом письме. А оно должно быть очень важным, раз ему даже не дали отдохнуть. Если бы только Тирд мог знать, что там, в торбочке с королевской печатью, при виде которой тревожно замирают сердца воинов, волшебников и красавиц!
Но если бы и знал, как понять послание? Чтобы уж тогда решать: ждать выздоровления или сломя голову лететь из этого леса, от нежданных друзей. И сизой голубки.
При мысли о голубке Тирд призадумался.
Он уже с утра вспоминал сияние перьев, мягкое воркование, ласковый взгляд глубоких, чудесных глаз. И чувствовал себя очень неуютно. Тирду хотелось снова видеть добрую Госпожу Леса.
Хруст снега прервал его горестные размышления. Осторожно выглянув, голубь увидел, как человек и собака уходят. Их уводил ворон. Теперь путь к спасению был открыт. Вечером Тирд попробует лететь, а значит, ему нужны силы.
Еще утром он обнаружил в дупле странную кашицу — смесь полупережеванных семечек шишек, остро отдающую хвоей. Тирд с сомнением представил, как Искусник и Затейник дружно выщелкивают из шишек орешки для свистуна. Может, это угощение принесли клесты? Госпоже Леса могут служить разные птицы…
