Просто отчего-то осень, грязная склизкая осень, залепила мир желтым, забросала поросшими мхом корягами, иссохшими листьями и жухлой травой, глянула мирно и устало прохладным солнцем, махнула по щекам еще теплым ветром…

И душа взвыла.

Может ли душа выть? Дебби не знал.

Раньше.

Будто крючком — иные называют его кошачьим коготком — зацепили, аккуратно, чтобы не сорвался, потянули не-зримую нить и, подсекая, что есть мочи потянули, выворачивая наизнанку.

Судьба любит шутки и рулетку-Фортуну. Любовь — злой, несчастный подарок — белым шариком на черное поле выпала Дебби. Набитый нелепыми предчувствиями, старыми предрассудками, заученными мыслями и наносной чванливостью принц, оседлав белого коня, выехал за замковые ворота.

Во рту горчил последний виноград.

* * *

Брызги летели во все стороны. Холодная жгучая вода. Сколько лет Валентин вот так запросто не окунался в ледяную тьму: махом, без раздумий, зачерпнув. воздух ртом, чтобы через миг, отфыркиваясь, отплевываясь, с рыком вынырнуть бодрым, колючим — другим! Сколько?

Река, маленькая, но удивительно глубокая, с плеском принимала Валентина. Только что запыленное, просоленное платье липло к телу, путалось в ногах. Вместе с грязью и потом с Небесного Странника сходили усталость и безразличие. Вода заливала нос, рот, уши, промывала глаза.

Нырок.

Если под водой открыть глаза, то далеко внизу будет поросшая водорослями темнота, а наверху — свет. Перекувыркнуться, и — все наоборот. Свет — тьма, тьма — свет, тьма… тьма… боль в груди… и теплый, заливающий глаза и легкие свет.

А вместе со светом родился смех.

Робко, кашляя, Валентин смеялся.

Все будет хорошо. К черту Небесную Канцелярию и вездесущее око, к черту! Он ступит на тайные тропы, он увезет Малышку далеко-далеко.

Далеко.

Свет — Тьма.

Цокот копыт.

Валентин выбежал слишком поздно.

Высокий стройный принц, соскочив с белого коня, обнял его Малышку. Их глаза встретились, молния, ревущее пламя — Вал не видел их, но знал: они есть — обрушившаяся дамба, ледяной поток, заливающий все… все.

Круг замкнулся. Половинки нашли друг друга.

Любовь навсегда.

Небесный Странник повернулся и пошел прочь.

— Вал! Вал! — тоненький голосок. — Валентин! Постой, пожалуйста, постой, Вал!

Малышка бежала к нему.

* * *

Нечасто тролли читают энциклопедии, гоблины побеждают в гоблинбол, стражники заплетают ленточки, а златокудрые принцы получают отказ.

Почти что никогда.

Почти…

Редко. Очень-очень редко можно встретить на берегу маленькой, но удивительно глубокой безымянной речушки эльфийку и Небесного Странника.

Странника ли?

— … навсегда, да, Вал?

— Навсегда, Малышка.

— Только… Валентин… ты не обидишься?

— Конечно, нет. Никогда…

— Зачем тебе это дурацкое белое платье?

Валентин рассмеялся. Легко и просто. Подхватил эльфийку, закружил, поставил на остывшую землю.

И впрямь — зачем?

Он скинул когда-то белое, а теперь серое платье, оставшись в черных полинялых трико и синей рубахе, отжал одежду и, набросив серое полотнище на ближайшую ветку, махнул рукой.

Нечасто Небесный Странник и эльфийка уходят вместе.

Почти что никогда.

Почти…

Сергей Челяев. Тот, кто всегда возвращается

Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда…

А. С. Пушкин

Ветер и снег ударили в грудь колючим крылом. Боль, отчаянное стремление удержаться в небе и предательский свист перьев. А потом — обледенелые ветви. Тирда бросило на сосну, он скользнул крючками когтей по сучьям и тяжело прянул вниз. Если падаешь в зимнем лесу, постарайся угодить в сугроб. Снег примет, смягчит удар, укроет от врага. Ибо заставить опуститься в полете голубя королевской почтовой Службы может лишь враг, от которого в небе уже нет спасения.

Тирд не знал, кто положил в его кормушку порченое зерно, чем отдавала вода в поилке и почему ему не дали времени на отдых. Не знал он и откуда свалился с посеребренных стужей небес фальк — сокол, натасканный на почтовых голубей. Еще повезло, что Тирд не расшибся о ледяной панцирь, высвистанный за ночь морозом. Голубь застыл под снегом, и тут же сверху пал сокол.

Соколы ловят добычу на лету, но этот легко опустился на снег и теперь ходил прямо над Тирдом, пробуя лапой наст, чтобы выцепить голубя, как глупую куропатку. Тирд с запоздалым ужасом понял: он попался, потому что это был хабифальк, чудовищная смесь хабита, остроглазого лесного ястреба, с резвокрылым соколом. Для его скоростных качеств избирались крупные кречеты, для мощи добавляли кровь горного беркута.

Хищник, наконец, почуял голубя и ударил лапой. Тирд пулей вылетел из сугроба, откуда только силы взялись! Но от хабифалька разве уйдешь? Враг взъерошил перья, намереваясь прыгнуть на несчастного Тирда, вонзить когти в спину и забить клювом. Но тут же обернулся и негодующе крикнул.

Корвус, большой ворон, с решительным карканьем смело прыгал к ним по сугробам. На краю поляны появился и второй, с седыми переливами на крыльях. Вороны, очевидно, были заодно: они бесстрашно скакали к хабифальку, хотя обычно расхаживают важно и царственно. Их разбойный нрав был известен Тирду, и он не ждал ничего хорошего для себя.

Корвусы налетели на хищника, как волки на медведя, увертываясь от острых когтей и норовя рвануть клювом. Тирд же бессильно лежал на боку — ноги больше не держали гонца. Хабифальк разок почти достал черного жителя лесов, но того немедля выручил второй. Вороны действовали на удивление слаженно, и только это уберегало их от неминуемой гибели.

Вдруг хищник замер, и вороны встали тоже. Посыпался крупный снег, и на ветвь сосны над головами дерущихся тихо опустилась голубка, сизый вяхирь. Она трепетала крыльями и ворковала. Ястреб в ответ мотнул головой, точно стряхивая невидимые путы. Голубка заворковала громче, и тут же сварливо закричали вороны, точно подтверждая ее правоту. Тирд не верил глазам!

Вы читаете Фэнтези 2007
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату