— «Доломит» находится на геосинхронной орбите, и его готовят к путешествию на разработки. Вылет через несколько дней.

— Нам придется действовать быстро. А кто отвечает за корабль?

— Гилл, пока на борт не поднимется новый капитан.

— Замечательно!

— А я так не думаю. Вы же знаете Гилла, Стен. Он запрограммирован соблюдать правила. Гилл всегда выполняет приказы.

— Не волнуйтесь, — попытался успокоить его Стен. — Вы уверены, что новый капитан еще не на борту?

— Да, уверен.

— Тогда все просто. Мы пойдем на корабль и снова завладеем им.

— Да, сэр… Но у нас ничего не получится, сэр. Мы с вами — персоны нон-грата на борту корабля. Там охрана. Когда стражники увидят наши отпечатки, они нас выкинут…

— Нет, — заспорил Стен. — Они позовут Гилла для проведения экспертизы. И тогда все будет зависеть от него.

— Но что сможет сделать Гилл? Ведь роботы-андроиды очень простодушны, доктор Маковский. Они выполняют приказы. Их верность запрограммирована.

— Как у собаки, — подсказал Стен.

— Да, сэр. Очень похоже.

— И все же у нас есть шанс. С тех пор как его оживили, он работал только с вами.

— Это правда. Но с тех пор прошло много времени. И вообще, когда они меняли его функции, они могли изменить код верности.

— Да, они могли это сделать, — согласился Стен. — На самом деле все не так уж просто. Верность у андроидов формируется во время долгого общения с определенным человеком. Я думаю, что Гилл выберет вас, когда ему придется выбирать между нами и его новыми хозяевами.

Хобан задумчиво и с сомнением покачал головой:

— Андроиды не настроены на это, сэр. И если вы ошибаетесь… нас ждет тюремное заключение.

— Давайте волноваться об этом, когда ошибемся, — вскипел Стен. — Конечно, здесь не все просто. Ну и что? Это единственный шанс для всех нас. Что скажете, Хобан? Вы с нами или нет?

Хобан, нахмурившись, смотрел по сторонам, потом перевел взгляд на Джулию:

— А вы знаете, что ловите, мисс?

— По-моему, лучше действовать, чем сидеть здесь и ждать неизвестно чего, — ответила Джулия.

— Но ведь эта ваша затея, доктор, кажется, — не вполне законна?

— Вы правы, — признался Стен. — Она не только незаконна, но и опасна. Но это наш единственный шанс реабилитироваться. А теперь что скажете?

Хобан открыл рот. На его лице читалась нерешительность. Вдруг он так стукнул кулаком по столу, что подпрыгнули чашки с кофе.

— Я согласен, доктор Маковский. В любом случае хуже быть не может.

Они втроем пожали друг другу руки. Стен произнес:

— Нам пора. Не будем зря терять время.

— Но у нас осталась еще одна проблема, — напомнил Хобан.

— Какая? — запамятовал Стен.

— У нас нет экипажа.

Стен опустил плечи и снова сел на стул.

Джулия поинтересовалась:

— А как вы обычно набираете экипаж?

— У нас нет времени обращаться на свободный рынок, — стал объяснять капитан. — Да и вообще, сейчас не лучшее время для поисков людей для опасных авантюр. При сложившихся обстоятельствах мы не можем послать официальный запрос в правительство.

— А что правительство будет с ним делать? — продолжала расспросы Джулия.

— Они могли бы разрешить нанять людей для рискованного полета.

Стен прервал его:

— Но на этот раз такой номер не пройдет. Правительство отклонит любой мой запрос, когда узнает, что у меня отобрали корабль.

— Не волнуйся, пройдет, — заспорила Джулия. — Ведь правительство такое медлительное, Стен, и одна его часть никогда не знает, что делается в другой. Я советую тебе пойти и обратиться к властям, как обычно. Помни, что ты — законный владелец космического корабля, не раз обращавшийся к ним с подобной просьбой. Пускай они послужат тебе.

— Но что будет, если они узнают о том, что у меня отобрали корабль?

— Во-первых, это ничего не изменит. У людей все время что-то отнимают, но от этого они не бросают свои дела. Да, на тебя подали в суд, но твоя вина не доказана. И кроме того, что стражники и клерки о тебе знают? Они ничего не знают и знать не хотят. Они делают только то, что должны.

— Ну, не знаю, — Стен колебался. — Я очень волнуюсь.

— У тебя должно получиться.

— Может быть. Но я в этом не уверен.

— Стен, если ты хочешь, чтобы у нас что-то получилось, ты должен научиться контролировать свои чувства. Ты когда-нибудь играл на сцене?

— Конечно. В колледже. И говорят, неплохо.

— Тогда тебе придется заняться этим сейчас. Сыграй роль талантливого молодого ученого и удачливого предпринимателя.

— Сыграть роль, — задумчиво произнес Стен. — Что за странная мысль. Но уверен, я справлюсь.

Джулия кивнула:

— Я знаю, ты прекрасно справишься, Стен. Знаешь, если бы ты не был замечательным ученым, из тебя получился бы прекрасный вор.

Маковскому показалось, что он услышал лучший комплимент в жизни.

— А что касается вас, капитан Хобан… — продолжала Джулия.

— Да, мисс…

— Вам придется согнать со своего лица выражение побитой собаки. Вы снова капитан корабля, а не оборванный пьяница, допустивший всего одну ошибку в жизни, и вы не должны расплачиваться за нее до конца своих дней.

— Я попробую запомнить это, — заверил ее Хобан.

В исправительном заведении на Гусином озере в Нью-Йорке утро наступало рано. Почти две трети внушительного серого здания находилось под землей. Над землей возвышалось строение без окон, серое, как пыль на солнце, и невероятно уродливое, несмотря на ряды быстро растущих деревьев, посаженных по периметру, чтобы хоть как-то замаскировать его. Десятифутовая электрифицированная ограда окружала сооружение, и еще ни одному заключенному не удалось через нее перебраться. А у тюремщиков были свои методы, чтобы добиться покорности у арестованных.

В огромном здании без окон день и ночь горел искусственный свет. Это была обычная полицейская уловка, направленная на дезориентацию заключенных, делающая их менее агрессивными. Заключенные работали в мастерских, на кухне и фабрике-прачечной. За свой тяжелый труд они получали около доллара в день.

Сейчас было свободное время. Все люди, кроме тех, кто сидел в одиночках, прогуливались, разминались и разговаривали.

Вдруг из тюремного громкоговорителя донеслось: