ударили его прямо по темечку, точно набитый мокрым песком носок.

Мор подскочил и свесил ноги с постели. Остатки сна, как лианы, все еще опутывали его.

— Н-да, отлично, — проговорил он, — я пойду к нему прямо сейчас.

— Его нигде нет! Альберт сходит с ума! — Изабель мяла и время от времени дергала носовой платок. — Мор, как ты думаешь, с ним случилось что-то совсем скверное?

Он ответил тупым взглядом.

— Не дури, — отреагировал он, — он же Смерть.

Мор почесался. Кожа казалась горячей, сухой и зудела.

— Но он никогда не отсутствовал так долго! Даже во время эпидемии чумы в Пеевдополисе он и то вернулся раньше! То есть ему обязательно надо возвращаться по утрам — чтобы проверить книги, разобраться с точками пересечения и…

Мор сгреб ее руки в свои.

— Ну хорошо, хорошо, — говоря, он старался придать словам как можно более успокоительную окраску. — Я уверен, что все в порядке. Только успокойся. Я отправлюсь и проверю… А почему у тебя глаза закрыты?

— Мор, пожалуйста, надень что-нибудь, — произнесла Изабель натянутым, точно струнка, голоском.

Мор бегло оглядел себя.

— Извиняюсь, — кротко сказал он, — я не заметил… Кто уложил меня в постель?

— Я, — последовал ответ. — Но все это время я смотрела в другую сторону.

Мор натянул бриджи, с трудом втиснулся в рубашку и поспешил в кабинет Смерти. Изабель чуть не наступала ему на пятки. Альберт был там и занимался тем, что прыгал с одной ноги на другую, точно утка на сковородке. При появлении Мора на лице старика появилось выражение, которое можно было интерпретировать как почти благодарность.

Мор с изумлением увидел в его глазах слезы.

— В его кресле никто не сидел, — прохныкал Альберт.

— Прости, может, я чего-то не понимаю, но что в этом такого? — удивился Мор. — Мой дедушка, если торговля шла хорошо, днями не показывался дома.

— Но он всегда здесь, — возразил Альберт. — Каждое утро, с тех пор как я его знаю, он проводит здесь, за своим столом, определяя точки пересечения.

Это его работа. Он никогда не прогуливал ее.

— Я думаю, пару дней точки пересечения могут сами о себе позаботиться.

Температура в комнате так резко упала, что он сразу осознал свою ошибку. Мор вгляделся в их лица.

— Что, не могут? — робко полюбопытствовал он.

Ответом было синхронное отрицательное покачивание двух голов.

— Если точки пересечения не сфокусированы, как положено, равновесие нарушается, — объяснила Изабель. — Может произойти что угодно.

— Разве он не объяснял тебе? — спросил Альберт.

— В детали он не вдавался. В действительности, я имел дело только с практической стороной. Он сказал, что теоретическую базу даст мне позже, признался Мор.

Изабель разразилась слезами.

Взяв Мора за руку, Альберт драматически зашевелил бровями. Шевелил он довольно долго, давая Мору понять, что им надо «выйти поговорить». Мор неохотно последовал за ним.

Когда они отошли, старик принялся рыться в карманах, пока, после долгих и мучительных поисков, не извлек, наконец, измятый бумажный пакетик.

— Перечной мяты? — предложил он. Мор покачал головой.

— Он никогда не рассказывал тебе о точках пересечения? — уточнил Альберт.

Мор снова покачал головой. Альберт втянул немного мяты; звуковое сопровождение способствовало появлению мысленного образа ванны Создателя, из которой только что выдернули затычку.

— Сколько тебе лет, парень?

— Мор. Мне шестнадцать.

— Есть некоторые вещи, о которых юноша должен узнать до того, как ему исполнится шестнадцать, — Альберт оглянулся через плечо на самозабвенно оплакивающую кресло Смерти Изабель.

— О, если ты об этом, то я знаю. Отец рассказывал мне об этом, когда мы, бывало, отводили таргов на спаривание. Когда мужчина и женщина…

— О Вселенной, вот о чем я говорю, — торопливо перебил его Альберт. — Я хочу спросить, ты когда- нибудь задумывался о том, как она устроена?

— Я знаю, что Плоский мир покоится на спинах четырех слонов, которые стоят на панцире Великого А'Туина. Тот несет на себе наш мир сквозь пространство, — изложил свои познания Мор.

— Это только часть Вселенной. А я имею в виду всю ее — со всем ее пространством, временем, жизнью, смертью, днем, ночью и прочим.

— Не могу похвастаться, что когда-либо серьезно задумывался над данными вопросами.

— А жаль. Очень даже следовало бы. Дело в том, что точки пересечения их еще называют узловыми точками — тоже являются частью Вселенной. Видишь ли, они держат смерть под контролем. Я не о нем, не о Смерти. Я имею в виду смерть саму по себе, как явление. Это все равно как… — Альберт замялся, подбирая слова. — В общем, смерть должна прийти точно в конце жизни, а не до и не после, и узловые точки должны быть сфокусированы таким образом, чтобы ключевые фигуры… Не улавливаешь, да?

— К сожалению.

— Они должны быть сфокусированы. — бесстрастно произнес Альберт. — И затем забираются именно те жизни, которые должны быть забраны. Это уже показывают песочные часы, как ты их называешь. А ты думал, все так просто: посмотрел на часы и пошел на дело? Э-э, милый! Это уже финал. Фактическая реализация — исполнение Обязанностей — самая легкая работа.

— Ты можешь сфокусировать точки?

— Нет. А ты?

— Нет!

Альберт, охваченный лихорадкой размышлений, втянул вторую порцию мяты.

— Это значит, что весь мир вляпался в большое дерьмо, — заключил он.

— Послушай, я не вполне понимаю, почему ты так беспокоишься. Я думаю, что он просто где-то задержался…

Мор сам ощущал, как жалко звучат его доводы. Смерть был не из тех, кого хватают за пуговицу, чтобы поведать еще одну (всего одну!) историю. Его не хлопали по спине и не говорили вещей вроде: «У тебя найдется время, чтобы быстро опрокинуть по стопочке, зачем тебе бежать, как на пожар?» Его не приглашали на кегельные матчи («у нас как раз не хватает игрока!»). Не звали пойти купить парочку продающихся в разнос клатчских способов вхождения в мир иной, не… Внезапно Мора резанула по сердцу некая ужасная мысль: а ведь Смерть, должно быть, самое одинокое существо во всей Вселенной. На великой вечеринке Вселенной он все время проводит на кухне.

— Одно я точно знаю — понятия не имею, что на хозяина нашло в последнее время, — промямлил Альберт. —Вон из кресла, милая девушка. Давай-ка взглянем на эти узловые точки.

Они открыли гроссбух.

Они долго смотрели в него.

Затем Мор произнес:

— Что означают все эти символы?

— Содоми нон сапиенс, — пробормотал себе под нос Альберт.

— А это что значит?

— Значит, если я хоть что-нибудь понимаю, то я педераст.

— Это выражения волшебников, да? — полюбопытствовал Мор.

— Заткнись со своими выражениями волшебников. Я знать не знаю, как выражаются волшебники. Лучше примени свои мозги к тому, что видишь здесь.