— Ну разумеется, — бросил через плечо Альберт. — Вполне резонно, не правда ли? Ты подумал, я, мол, пойду, исподтишка суну нос в частную жизнь человека, потом как бы невзначай уроню на него огромную книженцию, а после всего попрошу его помочь мне.

— Я только хотел выяснить, действительно ли ты — это ты, — объяснил Мор, который бежал вслед за Альбертом.

— Я — это я. Любой человек есть то, что он есть.

— Но если ты не поможешь мне, произойдет нечто ужасное! Есть одна принцесса, и она…

— Ужасные вещи происходят на каждом шагу, мой мальчик…

— …Мор…

— И никто не ждет от меня, что я в связи с этим стану что-то предпринимать.

— Но ты был самым великим! Альберт на мгновение замер, но не оглянулся.

— Был самым великим, в том-то и дело, что был. И не пытайся меня умаслить. Я не умасливаемый.

— Там кругом твои статуи и все такое, — сказал Мор, прилагая все усилия, чтобы не зевнуть.

— Тем большие они дураки, в таком случае.

Альберт достиг верхней ступени хранилищной лестницы. Его фигура четко вырисовывалась на фоне света.

— Ты хочешь сказать, что не станешь помогать? — упавшим голосом произнес Мор. — Несмотря даже на то, что можешь помочь?

— Дайте этому мальчику приз за догадливость, — пробурчал Альберт. — И ты напрасно полагаешь, что можно обращаться к лучшей части меня, скрытой под загрубевшей наружной оболочкой, потому что моя внутренняя часть тоже чертовски загрубевшая.

Они услышали, как он протопал по полу библиотеки так, как будто точил на половицы зуб, и с грохотом захлопнул за собой дверь.

— Да… — неуверенно протянул Мор.

— А ты чего ждал? — парировала Изабель. — Ему наплевать на всех, кроме отца.

— Просто мне казалось, что кто-то вроде него поможет, если я все хорошенько объясню— Мора совсем оставили силы. Тот бешеный прилив энергии, который толкал его всю ночь, испарился, как дым. В голову словно налили свинца. — Знаешь, он ведь был знаменитым волшебником…

— Это ничего не означает, волшебники совсем не обязательно милые и добрые люди. «Не вмешивайся в дела волшебников, потому что отказ часто обижает», — прочла я где-то. — Изабель придвинулась к Мору и внимательно посмотрела на него. Ее взгляд выразил озабоченность. — Ты выглядишь так, как будто тебя долго ели, но не доели и оставили на тарелке.

— …Мня все в порядке, — отозвался Мор, тяжело поднимаясь по ступенькам и вступая в полную скребущихся теней библиотеку.

— Нет, не в порядке. Тебе надо хорошенько выспаться, мой друг.

— …Мр… — пробормотал Мор. Он почувствовал, как Изабель положила его руку себе на плечо. Стены мягко двигались, даже звук его собственного голоса, казалось, доносится откуда-то издалека. Он смутно подумал, как хорошо было бы растянуться на доброй каменной плите и спать вечно.

Смерть скоро вернется, сказал он себе, чувствуя, как его безвольному телу помогают преодолевать коридоры. Ничего страшного, он расскажет все Смерти. Тот не такой уж старый тупица. Смерть поможет; надо лишь хорошо все объяснить. Тогда он сможет перестать беспокоиться и засн…

* * *

— И какую должность ты занимал раньше?

— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?

— Чем зарабатывал себе на жизнь? — осведомился молодой человек за конторкой. Фигура напротив него неловко заерзала.

— Я ВВОДИЛ ДУШИ В МИР ИНОЙ. БЫЛ ГРОБОМ ВСЯКОЙ НАДЕЖДЫ. БЫЛ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ. БЫЛ УБИЙЦЕЙ, ПРОТИВ КОТОРОГО ЛЮБОЙ ЗАМОК БЕССИЛЕН.

— Так, это понятно, но владеешь ли ты какими-нибудь практическими навыками и умениями?

Смерть призадумался.

— ПОЛАГАЮ, ОПРЕДЕЛЕННЫЙ УРОВЕНЬ ЗНАКОМСТВА С СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫМИ ОРУДИЯМИ? — через некоторое время рискнул предложить он.

Молодой человек покачал головой с выражением, которое можно было расшифровать как «твердый отказ».

— НЕТ?

— Это город, господин… — он глянул вниз и вновь испытал ощущение легкой неловкости, какой-то смутной тревоги, которой не мог дать объяснение.

— …Господин… господин, у нас тут явная нехватка полей.

Он отложил ручку и улыбнулся улыбкой, предполагавшей, что он усвоил ее из книг.

Анк-Морпорк не был передовым городом, чтобы страдать от проблемы текучки кадров. Люди получали работу по наследству от отцов или благодаря какому-то врожденному таланту, который «пробивал себе дорогу». Или потому, что кто-то «замолвил за них словечко». Однако существовал спрос на слуг и лакеев, а в связи с начавшимся бурным ростом коммерческих районов города этот худой молодой человек — господин Лиона Хвиляга — стал первооткрывателем профессии инспектора по трудоустройству, которую в этот самый момент он находил весьма нелегкой.

— Мой дорогой господин… — он опять посмотрел на стол, — господин, к нам обращается много людей, которые приходят из других мест, потому что, увы, считают, что жизнь здесь богаче. Сожалею, но вынужден сказать «нет».

Хотя ты производишь на меня впечатление человека, попавшего в полосу неудач.

Я бы подумал, что ты предпочтешь что-нибудь менее грязное, нежели… — он опять опустил глаза и нахмурился, — в общем, какую-нибудь чистую работу, вроде ухаживания за кошками или цветами.

— ОЧЕНЬ ЖАЛЬ. ПРОСТО МНЕ КАЗАЛОСЬ, ЧТО ПОРА ЧТО-ТО МЕНЯТЬ.

— Играешь ли ты на музыкальных инструментах?

— НЕТ.

— А как насчет столярных или плотницких работ?

— НЕ ЗНАЮ, НИ РАЗУ НЕ ПРОБОВАЛ. — Смерть уставился на пол. Ему становилось все более не по себе.

Хвиляга сдвинул стопку бумаг на столе и вздохнул.

— Я УМЕЮ ХОДИТЬ СКВОЗЬ СТЕНЫ, — вызвался Смерть, осознавая, что беседа зашла в тупик.

Хвиляга поднял на него просветлевший взгляд.

— Я бы хотел посмотреть, — сказал он. — Это может оказаться очень полезным умением.

— ХОРОШО.

Смерть отодвинул стул и с величавой уверенностью шагнул в направлении ближайшей стены.

— О-О-Х.

Хвиляга предвкушающе наблюдал.

— Ну, давай же, — подбодрил он. Смерть прикусил язык (в переносном смысле, разумеется).

— ЭТО ОБЫКОВЕННАЯ СТЕНА?

— Полагаю, что да. Я не специалист.

— ПОХОЖЕ НА ТО, ЧТО ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ ДЛЯ МЕНЯ ИЗВЕСТНУЮ ТРУДНОСТЬ.

— Это заметно.

— КАК БЫ ТЫ ОПРЕДЕЛИЛ ЧУВСТВО, КОГДА ТЫ КАЖЕШЬСЯ СЕБЕ ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКИМ И ГОРЯЧИМ?

Хвиляга покрутил в руках карандаш.

— Как будто ты пигмей?

— НАЧИНАЕТСЯ С "О".

— Отчаяние?

— Да, — кивнул Смерть и тут же поправился:

— ТО ЕСТЬ ДА.

— Похоже на то, что ты не обладаешь абсолютно никаками полезными навыками или талантами, — заявил Хвиляга. — А ты никогда не задумывался над тем, чтобы заняться преподаванием?