— Мы обещаем, — Кальдерон силой отвел Майру на кушетку и удержал ее там. — Смотри же, дорогая, у Александра все хорошо. Они не причинят ему боли.
— Делать ему больно? Да, действительно! — воскликнул Финн. — Да с нас же в будущем шкуру сдерут, если мы кому-нибудь в прошлом причиним боль.
— Тише, — приказал Бордент. Он, должно быть, был главным в этой четверке. — Я рад, что вы все поняли, Джозеф Кальдерон. Мне очень не нравится применять силу против одного из полубогов. В конце концов, вы ведь ОТЕЦ Александра.
Александр протянул свою толстенькую лапку и попытался коснуться движущегося радужного снеговика. Очевидно, он был им очарован. Кват сообщил:
— Киввелиш испускает искры. Стоит ли мне вас ТИНИРОВАТЬ?
— Не слишком быстро, — предупредил Бордент. — Через неделю он станет рациональным, и мы сможем ускорить процесс. А вы, Кальдерон, пожалуйста, расслабьтесь. Вы чего-нибудь хотите?
— Выпить.
— Это значит — алкоголь, — объяснил Финн. — Рубайят упоминает его, вы же знаете.
— Рубайят?
— Пьющий драгоценный камень в библиотеке 12.
— Ax, да, — Бордент вспомнил. — Этот. Я подумал о доске джауе, той, с громовыми эффектами. Будьте так добры, приготовьте что-нибудь алкогольное, Финн.
Кальдерон сглотнул.
— Не беспокойтесь. У меня есть алкоголь в этом шкафчике. Можно мне…
— Вы же не пленник! — Бордент, казалось, был шокирован. Мы только должны проводить вас туда и выслушать ваши объяснения, а потом… Ну, потом все будет по-другому…
Майра покачала головой, когда Кальдерон протянул ей стакан, но он мрачно и многозначительно посмотрел на нее.
— Ты не почувствуешь никакого действия. Проглоти это!
Она ни на мгновение не спускала глаз с Александра. Малыш повторял теперь вслед за снеговиком тонкие звуки. Они, казалось, не имели никакого смысла.
— Луч работает, — сообщил Кват. — Однако индикатор показывает легкое кортикальное сопротивление.
— Измените угол подачи энергии, — посоветовал Бордент.
Александр прокаркал:
— Моджевабба?
— Что это? — сдавленно спросила Майра. — Суперязык?
Бордент улыбнулся ей.
— Нет, это только язык малышей.
Александр разразился слезами. Майра сказала:
— Супермалыш он или нет, но если он плачет таким образом, значит, у него есть для этого важные основания. Ваше обучение это предусматривает?
— Конечно, — спокойно ответил Кват. Он и Финн вынесли Александра наружу. Бордент снова улыбнулся.
— Вы начинаете верить, — кивнул он. — Это помогает.
Кальдерон выпил и почувствовал, как горячие пары виски обожгли внутреннее небо. Желудок его сжался от дурного предчувствия.
— Если бы вы были людьми… — с сомнением начал он.
— Если бы мы были ими, нас бы здесь не было. Старые категории изменились. Когда-то это должно было начаться. Александр — первый homo superior.
— Но почему мы? — спросила Майра.
— Наследственность. Вы оба работаете с радиоактивностью и несомненно, с коротковолновым излучением, которое влияет на зародышевую плазму. Поэтому произошла мутация. С этого времени она будет происходить снова и снова. Вы случайно оказались первыми. Вы умрете, но Александр будет продолжать жить. Может быть, тысячу лет.
Кальдерон осведомился:
— Вы пришли из будущего?.. Вы сказали, что вас послал Александр?
— Взрослый Александр. Зрелый супермен. Конечно, тогда будет другая культура — она превзойдет ваше понимание. Александр — один из Х-свободных. Он сказал мне (конечно, через машину-переводчика): «Бордент, я осознал себя как супера лишь в возрасте тридцати лет. До сих пор я развивался как простой homo sapiens. Я сам не знал своего потенциала. И это нехорошо». Это действительно нехорошо, — признал Бордент. Все способности организма проявляются только тогда, когда ему с самого рождения предоставляются все шансы для развития. Или, по крайней мере, с раннего детства. Александр сказал мне: «С моего рождения уже прошло пятьсот лет. Возьми пару руководителей и отправляйся в прошлое! Найди меня, когда я был еще мальчиком! Дай мне с самого начала особое образование! Я думаю, вам удастся развить меня».
— Прошлое, — задумчиво произнес Кальдерон. — Вы думаете, его можно изменить?
— Ну, оно оказывает влияние на будущее. Нельзя изменить прошлое без того, чтобы будущее не менялось. Но существует известная тенденция возвращения к норме. Существует временная норма, всеобщий, уровень. В первоначальном секторе мы не посещали Александра. Теперь это изменено. Таким образом, мы меняем будущее. Но незаметно. Это не затрагивает критических темпоральных точек, основ развития. Единственное последствие будет состоять в том, что взрослый Александр полностью осознает свой потенциал.
Александра снова внесли в комнату. Он буквально сиял. Кват продолжил обучение со снеговиком.
— Вы в связи с этим мало что можете предпринять, — заверил Бордент. — Я думаю, что теперь вам это ясно.
Майра спросила:
— Александр будет выглядеть как вы? — Лицо ее напряглось.
— О, нет. Он физически совершенный экземпляр. Я, конечно, никогда его не видел, но…
Кальдерон вмешался:
— Наследство всех времен. Майра, ты постепенно осознаешь эту идею?
— Да. Супермен. Но он — наш малыш.
— Он и останется им, — поспешно заверил ее Бордент. — У нас нет намерения лишать его дома и влияния родителей. Малышу это необходимо. Действительно, терпимость к малышам эволюционная черта, нацеленная на появление суперменов, так же как исчезнувший аппендикс тоже является подготовкой. В определенные периоды истории человечество становится восприимчивым для подготовки новой расы. Но до сих пор эта подготовка еще никогда не бывала успешной — это, так сказать, было антропологическим вакуумом. И как это важно! Дети ужасно раздражают. Они очень долгое время беспомощны, постоянно испытывают терпение родителей, — и чем ниже животные на ступени развития, тем быстрее развиваются их детеныши. У людей это занимает годы, пока ребенок не станет самостоятельным. И терпимость родителей пропорциональна этому. Впрочем, супермладенец достигает зрелости к двадцати годам.
— Александр до тех пор останется ребенком?
— Физически он будет обладать всеми признаками восемнадцатилетнего экземпляра вида homo sapiens. Духовно… ну, вы сочтете это иррациональным. Но он не будет соответствовать интеллектуальной и эмоциональной норме. Он не будет психически нормален — это же не младенец. Отбор всегда необходим для развития. Но высшая точка его развития еще далеко, далеко от тех, кого, например, вы считаете детьми.
— Спасибо, — сказал Кальдерон.
— Его горизонт будет гораздо шире. Его разум может охватить и усвоить намного больше, чем ваш. Мир на самом деле его раковина. Для него не существует ограничений. Но ему понадобится некоторое время, пока разум овладеет его личностью.
— Я хочу еще выпить, — попросила Майра.
