— Она сладко спит, Уолтер.
Ответ, по-видимому, удовлетворил его.
— Ты посидишь спокойно в своей… ну, в той комнате?
— Да госпожа Ягг!
— Хороший мальчик.
Она опять посмотрела на мешки. От денег одни проблемы.
Агнесса прислонилась к стене.
Андре, приподнявшись на локтях, стянул с лица занавеску.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я… В каком это смысле, что я здесь делаю? Это ведь ты сюда прокрался!
— А ты пряталась за занавесками! — Андре поднялся на ноги и принялся рыться в поисках спичек. — В следующий раз, когда будешь задувать лампу, помни: некоторое время она еще остается теплой.
— Мы здесь по важному делу… Лампа засветилась. Андре повернулся.
— Мы? — переспросил он.
Агнесса кивнула и посмотрела на матушку. Ведьма не шевелилась, и чтобы выделить ее среди предметов и теней, требовалось приложить усилия.
Андре поднял лампу и шагнул вперед.
Тени сместились.
— Ну? — произнес он.
Агнесса пересекла комнату и помахала рукой в воздухе. Вот кресло, вот ваза, а больше… больше ничего и никого.
— Но она же была здесь!
— Кто? Еще один Призрак? — саркастически заметил Андре.
Агнесса отпрянула.
Что-то было не так. Свет лампы освещал лицо юноши снизу. И тени падали неправильно, как будто специально выбирая неудачные места. От этого зубы казались длиннее. До Агнессы начало доходить, что она при очень подозрительных обстоятельствах находится наедине с человеком, чье лицо выглядит гораздо более неприятно, чем раньше.
— Предлагаю тебе, — сказал Андре, — сейчас же вернуться на сцену. Это самое лучшее, что ты можешь сделать. И не вмешивайся в дела, которые тебя не касаются. Ты и так уже достаточно натворила.
Страх не покинул Агнессу. Достигнув определенного рубежа, он предпочел трансформироваться в гнев.
— Уйти просто так? Ни за что на свете! Из того, что я знаю, следует, что ты вполне можешь быть Призраком!
— В самом деле? А кое-кто уверял меня, что Призрак — это Уолтер Плюм, — ухмыльнулся Андре. — И с кем еще ты успела поделиться своими соображениями? Так вот тебе новое известие: говорят, Уолтер Плюм мертв…
— Ошибаешься, он жив!
Агнесса выпалила это не подумав, она просто хотела немножко сбить с него спесь. И ей это удалось. Однако выражение, появившееся на лице Андре, нисколечко не обрадовало ее.
Скрипнула половица.
Оба повернулись на звук.
Рядом с книжным шкафом в углу стояла вешалка, на которой висели несколько пальто и плащей. И конечно, только из-за странного смешения теней и только под каким-то необычным углом зрения могло показаться, что там прячется некая женщина…
— Чертов пол, — выругалась матушка, проявляясь из пальто.
Как позже рассказывала Агнесса: не то чтобы матушка была невидима. Она всего-навсего стала частью обстановки, а потом опять выступила на передний план. И она никуда не уходила из комнаты, просто некоторое время ее в комнате не было. Таким же умением владеют все хорошо вышколенные слуги — они все время рядом, но вы их не видите.
— Но… Откуда?.. — недоуменно покачал головой Андре. — Я же осмотрел всю комнату!
— Видеть значит верить, — спокойно ответила матушка. — Разумеется, есть и обратная сторона медали, а именно: верить значит видеть. Последнее время тут слишком многому верили. Но я знаю, что ты не Призрак… И что же ты шныряешь по комнатам, в которых тебе нечего делать?
— Я, кстати, могу задать такой же воп…
— Мне? Я ведьма, и
— Она, э-э, из Ланкра. Оттуда же, откуда я, — промямлила Агнесса, стараясь смотреть себе под ноги.
— О? Не та ли, которая написала книгу? — усмехнулся Андре. — Люди много говорят про…
— Нет! Я гораздо хуже, понятно?
— Это правда, — промямлила Агнесса.
Андре, словно взвешивая свои шансы, посмотрел на матушку долгим взглядом. Судя по его следующей фразе, он решил, что шансы эти достаточно высоки, прямо-таки подпрыгивают до потолка.
— Я… шатаюсь по темным закоулкам, чтобы нарваться на неприятности.
— В самом деле? Есть одно очень точное определение для таких людей, — парировала матушка.
— Именно, — ответил Андре. — Полицейский, он же шпик.
Нянюшка Ягг, задумчиво скребя подбородок, выбралась из подвалов. Музыканты и певцы, все еще не вполне уверенные, что будет дальше, ошивались поблизости. У Призрака хватило совести быть пойманным и убитым во время антракта. Теоретически это значило, что нет никаких причин отменять третий акт, который наверняка начнется, как только герр Трубельмахер обойдет ближайшие трактиры и приволочет всех оркестрантов обратно. Шоу должно продолжаться.
Да, подумала нянюшка, оно должно продолжаться. Это как перед грозой: что-то растет, растет, пока не сверкнет молния и не грянет гром. Хотя нет, скорее это сродни занятию любовью. Да, точно. Эта метафора была куда более яггской. Ты вкладываешь всего себя, и вскоре наступает момент, когда шоу обязано продолжаться, поскольку невозможно себе представить, что оно вдруг возьмет и прекратится. Даже если режиссер лишит работников жалованья, шоу все равно будет продолжаться. И все это знают.
Добравшись до лестницы, нянюшка принялась медленно взбираться по ступенькам, на самый верх.
Кое в чем она сомневалась. И ей нужно было увериться.
Наверху было пусто. Она осторожно шла по мосткам, пока не очутилась прямо над зрительным залом. Снизу доносился слегка приглушенный гул голосов.
Там, где толстый канат люстры уходил вниз, сиял яркий свет. Нянюшка склонилась над скрипучим люком.
Жуткий жар чуть не спалил ей волосы. В нескольких ярдах под ней горели несколько сотен свечей.
— Если эта штука упадет, будет ужасно, — тихонько сказала она. — Опера вспыхнет, как стог сухого сена…
Ее взгляд скользил по канату, все выше и выше, пока не достиг места на уровне ее талии, где канат был наполовину перерезан. Если специально не приглядываться, то и не заметишь.
Нянюшка снова опустила глаза и принялась обшаривать темный, грязный настил, пока не обнаружила некий предмет, полупогребенный под пылью.
У нее за спиной тень, скрывавшаяся среди теней, поднялась на ноги, качнулась пару раз, обретая равновесие, и бросилась вперед.
— Мне кое-что известно про стражников, — проговорила матушка. — Они носят здоровенные шлемы, у них большущие ноги, и их узнаешь за милю. Там, за кулисами, ошивается парочка таких. Всем ясно, что они — стражники. Но ты на стражника не похож. — Она повертела в руках бляху. — Тайная полиция, значится… Это что-то новенькое. Не могу сказать, что я счастлива знакомству с тобой. Зачем вообще кому-то понадобилась тайная полиция?
— Затем, — ответил Андре, — чтобы ловить тайных преступников. Такие тоже иногда встречаются.
Матушка почти улыбнулась.
