Говарда — Конана и Рыжую Соню. Снова рассказать о приключениях варвара мечтали братья Вачовски, а Рыжую Соню хотел вывести на экраны Роберт Родригес. Но моду в ремейках стали задавать или ветераны, или пришедшие в большое кино клипмейкеры.
Ставить нового «Конана-варвара», которого в сентябре этого года увидели зрители, пригласили (по иронии, случайности или сознательному «пиаровскому» расчету) опять немецкоязычного кинематографиста, выходца из Германии Маркуса Ниспела. Клипмейкер Ниспел представлялся вполне удачной фигурой для «перезапуска». С одной стороны, он поставил успешные в прокате ремейки культовых хорроров «Техасская резня бензопилой» и «Пятница, 13-е». С другой — снял некассовый и полный логических провалов, но по- своему стильный «Следопыт» о борьбе индейцев с викингами.
Играть Конана позвали вовсе не спортсмена, бодибилдера или модного рестлера, а, как и в случае с «Куллом-завоевателем», телевизионного актера с подходящими физическими данными. Выбор пал на малоизвестного гавайца Джейсона Момоа, который параллельно с фильмом Ниспела снимался в другом громком фэнтези-проекте — сериале «Игра престолов».
Ниспел получил самый большой производственный бюджет за всю историю экранизаций Говарда. И сотворил на эти деньги именно то, что от него можно было ожидать. Лучше всего у него получилось передать жесткий варварский колорит фильма-оригинала Милиуса. Различной «анатомии» здесь побольше, чем в какой-нибудь серии популярной хоррор-франшизы «Пила». Кровь брызжет под самыми замысловатыми углами, усиленными вездесущим теперь форматом 3D. Компьютерная графика помогает создавать причудливые виды древних городов и образы монстров. Впечатление отчасти портит лишь популярный «рваный» клиповый монтаж боевых сцен.
По традиции с текстами Говарда обошлись «варварски», сохранив только центрального персонажа. Зато оставлен прежним стержень оригинального фильма: месть колдуну за истребленный народ и погубленную семью. Есть и присущий «Конану-варвару» культ меча. А в соответствии с веяниями нового времени — особенно в ремейках фильмов ужасов — повышенное внимание уделено детству и формированию героя.
Как раз сам Конан претерпел наиболее значительные изменения по сравнению с образом, воплощенным Шварценеггером. И он, как ни странно, оказался ближе к своему литературному источнику. Варвар в исполнении Момоа не простой рубака, он не выпучивает глаза, а хитро их прищуривает. Он умен, ловок и жесток не меньше своих врагов, а мотивы его продиктованы не столько первобытной яростью, сколько неизжитой болью. Находка нового прочтения в том, что и антагонист Конана, сыгранный звездой «Аватара» Стивеном Лэнгом, также действует под влиянием боли воспоминаний о своей убитой жене.
Тем не менее расчеты продюсеров и старания режиссера не оправдались, Картину ждал более чем прохладный зрительский прием. Старый «Конан-варвар» как был, так и остается пока вершиной экранизаций произведений Роберта Говарда. К слову, и все попытки переснять «Тарзана» пока не превзошли успехом ранние черно-белые фильмы с Джонни Вайсмюллером.
И все же к прозе Говарда продолжают возвращаться. Готовятся съемки нефантастического вестерна, находится в разработке «Бран Мак Морн», посвященный еще одному сквозному герою фэнтези- рассказов писателя. На экранах опять блеснет широкий меч Конана, а технологии будущего позволят выбросить в зал чью-то отрубленную голову. В каждом зрителе есть что-то первобытное, и кинодикарь всегда найдет себе аудиторию.
Аркадий ШУШПАНОВ
Проза
Скотт Уильям Картер
Андроид, человек, андроид
Когда мы с Джинджи виделись в последний раз, она щеголяла тремя грудями вместо двух. По мне, так и пара — идеал, но ведь на белом свете полно ребят, для которых хорошего не бывает слишком много.
Выйдя из душа, я обнаружил в своем номере незваную гостью. Она сидела на краю койки, облаченная в нечто розово-шелковое: внизу сбоку вырез, позволяющий вдоволь налюбоваться длиннющими ногами, а сверху глубочайшее декольте, демонстрирующее то, чего много не бывает.
Сам-то я был голым, если не считать полотенца вокруг бедер. Из ванной и от моей кожи шел парок. За широченным, во всю стену, тонированным стеклом жужжали и гудели версатийские воздушные гондолы, все куда-то спешили, будто им был назначен срочный сбор в определенной точке планеты.
— Мне твоя помощь нужна, — услышал я.
Ни тебе «здрасьте». Ни «как поживаешь». Ни «прости, что разбила сердце, заодно опустошив твой банковский счет, угнав корабль и прихватив всю коллекцию голографических дисков за двадцатый век».
В последний раз я ее видел аккурат перед тем, как пошел под душ. И вот выхожу — а она снова здесь.
— Своеобразное у тебя чувство юмора.
— Ты о чем?
— Не важно. Как ты сюда проникла?
Она пожала плечами.
— Внизу дала на лапу администратору. Он меня, конечно, принял за проститутку.
— Но ты же и есть проститутка.
Она укоризненно поцокала языком.
— Это в прошлой жизни. Сейчас я добропорядочная дама, жена богатейшего строителя нуль- порталов в освоенной человечеством части Вселенной. И сделай милость, прекрати таращиться на мои сиськи. Не такая уж это диковина по нынешним-то временам.
— Ну, извини. Я вообще-то здесь работаю. И тебя не звал.
— Ты? Работаешь? В этакой дыре?
— Проверяю гостиничную систему охраны.
Она пренебрежительно помахала рукой.
— Подумать только, до чего может опуститься человек. И с каких же это пор наш Декстер не брезгует черной работой?
— Видишь ли, Джинджи, после того как ты от меня сбежала, очень многое изменилось.
Она сделала обиженное лицо — нижняя губа оттопырена, глаза слегка округлены. В старые добрые времена на меня это действовало безотказно, а сейчас показалось наивным… Впрочем, в ней всегда было что-то детское.
— Ах, миленький, — проворковала Джинджи, — уж не горечь ли я слышу в твоем голосе? Надеюсь, это пройдет, ведь время — лучший пекарь.
— Лекарь, — машинально поправил я.
— Да как скажешь… Вот что: если хочешь затащить меня в койку, не тушуйся. Нам бы не мешало разрядить атмосферу.
— Ты ведь замужем! Сама только что сказала.
— Вряд ли это его встревожит, — пожала плечами она. — Он теперь вообще не способен ни о чем беспокоиться. В том-то и заключается моя проблема… отчасти.
