немногих, кто оказался способен сохранить самообладание.

— Думаю, мы попали в очень неприятную историю, — задумчиво сказал мужчина.

— И вы можете говорить об этом так спокойно! — истерически взвизгнул пострадавший глава семейства. — Это пираты. А мы теперь их пленники. Рабы!

— Возможно, вы правы, — с прежней невозмутимостью ответил мужчина, чем спровоцировал новый приступ истерики.

— Меня тошнит от таких, как вы! — заорал Крамик. — Прекратите прикидываться суперменом! И вы, и я — мы все заложники здесь!

Негромко захныкал один из его сыновей. Через секунду к нему присоединился второй. Мать принялась их успокаивать. Глава семейства растерянно повернулся к ним и мгновенно увял, как проколотый шарик. Между тем экипаж пришел в движение и выехал на открытое пространство. Те, у кого была возможность, приникли к крохотным иллюминаторам. Снаружи стояла глубокая ночь. Отсвет фар шедшей позади машины выхватывал из темноты лишь узкую полосу снега рядом с гусеницами, но уже в десятке метров в сторону мрак становился непроницаемым. Они двигались так около получаса, затем машина замедлила ход. Марк услышал, что гусеницы экипажа застучали, въехав на твердое покрытие. В иллюминаторах посветлело, машина остановилась, и дверцы распахнулись.

Марк спрыгнул на гладкий каменный пол и огляделся. Машины стояли в ряд в хорошо освещенном помещении с низким потолком и грубо обработанными стенами. Помещение походило на пещеру, вырубленную в горном монолите. Скорее всего, так оно и было. К выбирающимся из экипажей пленникам тут же подскакивали охранники, бесцеремонными толчками формируя всех в подобие колонны, которую возглавил все тот же Безбровый. Через арку разъехавшихся створок стальных ворот колонна втянулась в туннель. Марк принюхался, пытаясь уловить характерные для этого места запахи. Сейчас годилась любая информация. Но ни знакомых, ни необычных запахов он не ощутил. Воздух здесь был сухим, теплым и чистым, разве что с легким привкусом пыли. За спинами пленников раздался лязг: отсекая каждого из них от прежней жизни, сомкнулись мощные створки ворот.

Рядом с Безбровым на небольшом возвышении стоял старик в широком, просторном одеянии, похожий на ящера сморщенной желтой кожей бритого лица.

— Понимаю, никто из вас не ожидал, что окажется здесь, — заговорил старик тихим, ломким, словно пересохший тростник, старческим голосом, однако слова его отчетливо доносились до каждого из встроенных в стены микрофонов. — Вы думаете, что с вами случилась беда, что вам не повезло. На самом деле это совсем не так. Вы не представляете, какую удачу отыскали. Хотя для того, чтобы познать смысл происшедшего и обрести счастливое спокойствие, вам понадобится некоторое время.

— Я требую встречи с консулом! — раздался яростный крик слева от Марка. — Я свободный гражданин республики Деветон!

Старый ящер повернул голову к Безбровому, тот мгновенно навел камеру сканера на кричащего и показал старику считывающий экран. Он пробежал глазами подсказку, кивнул и вновь обратился к аудитории пленников.

— Фин Крамик, свободный гражданин республики Деветон, — зашелестел старческий голос. — Только что вы грубо нарушили правила поведения нашего города. Никому не дозволено прерывать выступление членов магистрата. Тем более главного смотрителя рудника. На вас налагается наказание в виде исправительных работ в течение дополнительных шести месяцев.

— А сколько тут у вас длится месяц? — крикнули с другой стороны, и Безбровый немедленно развернул туда сканер, а потом показал экран старому ящеру.

— Рагнар Николаи, — с явным удовольствием проскрежетал старик. — Я налагаю на вас наказание в виде трех дополнительных месяцев. Есть ли еще желающие нарушить закон?

— Вы все здесь будете наказаны! — заорал Крамик. — Вы сгниете в тюрьме Федерации!

Ближайший охранник, рассекая толпу, как воду, шагнул к нему и ткнул разрядником в живот. Крамик жутко охнул, согнулся и упал.

— Я повторяю свой вопрос, — невозмутимо произнес старый желтый ящер. — Кто еще собирается нарушить закон Истинного Света?

Ответом было молчание.

— Тогда самое время внимательно меня выслушать, — кивнул старик, отчего складки его желтой кожи затрепетали от подбородка до воротничка рубашки. — Все вы оказались здесь потому, что такова ваша судьба, именно она привела вас, и изменить ее невозможно. Нужно лишь не ропща следовать начертанным путем.

Старик сделал паузу, словно ожидая новых протестующих возгласов, но на этот раз желающих возразить не нашлось.

— Судьба дала вам счастливую возможность потрудиться во благо города Истинный Свет, которому назначено стать началом нового мира, нового порядка во Вселенной. Труд очистит ваши мысли и души, и тогда настанет час, когда каждый из обращенных получит возможность стать полноправным гражданином города. Искренность и старание будут вознаграждены. Очень скоро вам покажут ваше жилье, расскажут, чем предстоит заниматься, и объяснят правила, по которым существует рудник. Слушайте внимательно и запоминайте, потому что проступок, совершенный по неведению, ничем не отличается от умышленного нарушения. А теперь вы можете задавать вопросы. Но не слишком увлекайтесь, потому что времени, потраченного на бесплодные разговоры, уже не вернуть, а его у всех нас не так уж и много.

— …У нас здесь дети, — прошелестел женский голос. Это отважилась произнести жена дважды пострадавшего Фина Крамика.

Старик пристально вгляделся.

— Мы уважаем узы брака и ценности семейной жизни, — изрек он. — Ваши дети будут жить в среде сверстников до достижения совершеннолетия. Вам позволят регулярно с ними видеться.

Легкий гул пробежал по толпе пленников. «До совершеннолетия» по отношению к двум десятилетним мальчишкам означало, что впереди у всех долгие годы плена.

— Когда мы сможем вернуться домой? — крикнули откуда-то сзади.

Прежде чем ответить, старик пожевал сухими губами.

— Ваш дом здесь. Отныне и навсегда, — объявил он. — И только от вас зависит, насколько он будет уютен и ласков по отношению к вам.

Кажется, теперь закричали все сразу. Вопли гнева, отчаяния, ярости слились в нестройный хор. И тут же к пленниками со всех сторон ринулись охранники. Сейчас они уже не церемонились. Фиолетовые вспышки разрядов слепили глаза, люди валились под ударами электрошокеров. Посреди всеобщей паники Марк счел наилучшим сохранять полную неподвижность, но это его не спасло. Один из разгоряченных бойней охранников сладострастно послал разряд ему в грудь. Марка скрутило в судороге боли. Охранник секунду полюбовался корчащимся телом и поспешил дальше. Расставаясь с сознанием, Марк постарался запомнить его радостную рожу с отвислыми мокрыми губами.

— Возвращайся, старик, — услышал Марк, а потом ощутил мягкое похлопывание по щекам.

— Я не старик, — сказал Марк и открыл глаза.

Склонившаяся над ним физиономия — красная, словно обожженная жестким ультрафиолетом, и украшенная седой щетиной — выглядела довольно дружелюбно.

— Рано или поздно ты им здесь станешь. Этого не избежать никому из нас. Я знаю, что ты — Марк. Меня зовут Луис. И если мы не поторопимся, то пропустим ужин.

Марк поднялся и огляделся. Помещение, в котором он находился, предназначалось для ночлега рабочих или рабов — нынешний статус Марка еще нуждался в уточнении. Здесь могло разместиться человек двадцать. Ряд двухъярусных коек вдоль длинной стены, несколько умывальников у выхода и ни одного окна.

— Где мы? — спросил Марк.

— В Рудном городе.

— Что за город?

— Город, вырезанный в скале, — ответил Луис. — Рудник. Здесь мы живем, работаем и умираем.