Известный прозаик Александр Кабаков довольно часто включает в свои произведения элементы условности, сказки, фантасмагории, а то и откровенной фантастики. Достаточно вспомнить, что славу ему принес футуристический боевик «Невозвращенец». В рамки городской фэнтези укладывается его «Бульварный роман». И сам автор утверждает, что роман «Все поправимо» так же фантастичен, поскольку все его действие пронизано присутствием потусторонних сил…
В этой книге автор раскрывает новые грани своего таланта. Он выступает в качестве драматурга. В сборник вошли три пьесы. Одна из них написана четверть века назад, две других совершенно новые. Как и в прозе автора здесь тесно переплетаются точно подмеченные реалии и фантасмагория, мистика.
Заглавная пьеса следует сказочно-драматургическим традициям Шварца; это история о том, как Принц и Золушка отмечают семилетие совместной жизни. Семь лет — критический для семьи срок. В иронической сказочной манере автор исследует вопрос, почему счастливые браки дают трещину и как их сохранить… Герои пьесы «Знаки» — любовники, скрывающиеся от своих законных супругов, обнаруживают на съемной квартире бездыханное тело… С каждым их действием уровень фантасмагории растет. Они понимают, что все происходящее с ними — это знаки свыше, наказание за их лживую жизнь. Персонажи «Интенсивной терапии» — больные, лежащие в реанимации. У каждого из них не только свой характер и своя жизненная позиция, но и свой ангел-хранитель. Это не какие-то эфемерные существа, взирающие с небес, а вполне материализованные пришельцы с иного света, которые, если надо, вместо нерадивых нянечек могут и подложить под больного «утку»…
Автор видит фантастическое в самом заурядном. Так частные истории приобретают философско- мистический масштаб, а за рядовыми, на первый взгляд, обыденными событиями проступает запредельный смысл.
Андрей Щербак-Жуков
Джоан К.Ролинг
Сказки барда Бидля
Москва: РОСМЭН-ПРЕСС, 2009. — 128 с. Пер. с англ. М.Лахути. 50 000 экз.
Семитомная «Поттериана» закончена. Джоан Ролинг выполнила все свои обязательства перед читателями: Гарри Поттер повзрослел и победил Волан Де Морта, директор магической школы Хогвартс Альбус Дамблдор героически погиб… Все «хвосты» старательно подрублены, и линии соединены. Больше писать не о чем. Однако Ролинг находит весьма остроумное разрешение создавшейся ситуации.
В седьмом романе цикла «Гарри Поттер и Дары Смерти» упоминается некая книга — сборник сказок, якобы составленный бардом XV века. Экземпляр этой реликвии хранился у Альбуса Дамблдора. Книгой он дорожил, постоянно с ней работал, а перед тем как выйти на свою последнюю битву, завещал томик Гермионе Грейнджер. Называлась книга «Сказки барда Бидля»…
Именно ее, этот псевдоисторический литературный документ, и воспроизвела Ролинг на радость фэнам. Привлекательность книжки в том, что в соответствии с требованиями к герметической литературе в ней несколько слоев, каждый из которых доступен какой-то отдельной группе читателей.
Фанаты «Поттерианы» найдут здесь замечательный апокриф, раскрывающий некоторые тайны цикла. Те, кто с семикнижьем знаком весьма поверхностно или вовсе не знаком, получат отличный сборник забавных и поучительных сказок. Это, конечно, дети «младшего возраста». Сказки и в самом деле совсем уж детские… Сами сказки. Другое дело — комментарии, которые к ним «оставил» Альбус Дамблдор! А они часто по объему превосходят собственно сказки. В них директор магической школы излагает историю взаимоотношений магов с маглами, то есть простыми людьми. Это пример текста, призывающего к терпимости и выступающего против ксенофобии. Ну, а книга целиком — собственно сказки и комментарии к ним — литературными гурманами вполне может быть воспринята как пародия на… произведения Умберто Эко. Та же искусственно усложненная система взаимодействия текста и контекста.
Андрей Летаев
КРУПНЫЙ ПЛАН
Гостья страны фантазии
Дорис Лессинг. Канопус в Аргосе. Амфора
Для писателей фантастика — как автомобиль: открывает много дополнительных возможностей в творчестве, но сесть за руль дано не каждому. Кто-то боится или не хочет, при этом повторяя на всех углах, что писателю лучше ходить пешком, а которые ездят на машинах — уже и не совсем писатели. Бывает и противоположная ситуация, когда за рулем оказывается тот, кто не умеет водить. И каким бы замечательным пешеходом он ни был, его самостоятельная поездка, скорее всего, завершится плачевно…
Я говорю сейчас, конечно же, об авторах мейнстрима, не устоявших перед обаянием фантастики, о «гостях страны Фантазии», как их назвали составители одноименного сборника, вышедшего когда-то в культовой серии «ЗФ» издательства «Мир». Произведений английской писательницы Дорис Лессинг в том сборнике не было, но определение это подходит ей на все сто. Завоевавшая литературный авторитет своими философскими романами с социально-критическим и феминистическим подтекстом (убедительным признанием ее авторитета стала Нобелевская премия 2007 года), в фантастику Лессинг забрела почти случайно, слегка изменив антураж своих умственных упражнений. Если сравнить, к примеру, ее «нефантастический» роман «Расщелина» и книги «фантастической» пенталогии «Канопус в Аргосе», то никакой разницы в манере организации повествования и в круге затрагиваемых тем разглядеть не удастся. Отличия чисто формальные: «Расщелина» — это как бы воспроизведение древнейшей легенды человечества, «Канопус в Аргосе» — как бы отчеты инопланетных наблюдателей-прогрессоров о событиях человеческой истории.
Теперь, когда усилиями издательства «Амфора» романы пенталогии приходят к российскому читателю и преподносятся ему как «космическая фантастика», повествующая «о противоборстве трех крупнейших империй — Канопуса, Сириуса и Путтиоры» (цитата с суперобложки), самое время предупредить: никаких звездных сражений, политических интриг и захватывающих приключений на различных планетах вы здесь не найдете. Фантастический антураж чрезвычайно размыт, условен и, без сомнения, не играет той роли, какую ему обычно отводят авторы-фантасты, стремящиеся обилием деталей убедить публику в достоверности происходящего. У Лессинг все крайне лаконично: звездолет доставил героя туда-то. Или: персонажи калибровали каменную колонну (служит для обеспечения связи планеты с галактическим разумом) при помощи какой-то аппаратуры. Подробности писательнице совершенно неинтересны, они только отвлекают ее от главного — от философствований о природе человека и человечества.
Этого ли ждут любители почитать о противоборстве космических империй? Очевидно, нет. Это ли характерно для фантастики как жанра? Тоже нет. В общем, на вопрос, какая фантастика содержится в пенталогии «Канопус в Аргосе», можно дать честный ответ: никакая. Ну да в этом еще нет никакой беды, если условно-фантастический антураж помогает автору добиться иных целей, которые он перед собой ставит. Проблема в том, что Лессинг, кажется, и иных-то целей достичь не удалось.
Цели же были весьма амбициозные — предложить читателям свое объяснение тому, почему мы так плохо живем и столько страдаем; подсказать, что делать и на что надеяться. Классический литературный прием остранения, работающий еще со времен Вольтера, сыграл и в данном случае: история человечества
