слезы.

— Мэтью, похоже, я ошибся. Один друг у меня все же есть, но его имя отсутствует в записной книжке. И я такого друга не достоин.

— Сэр, вижу, наш поиск дал результаты. Продемонстрирую, если не возражаете.

Две куклы вскарабкались по рукам Мэтью и скрылись в туловище. Рассеянно глядя вдаль, он проанализировал данные и сообщил:

— Фонд «Бэйсик» — действительно то, за что себя выдает. Но что касается «Фикшн-треста» — есть любопытные нюансы. Во-первых, средний годовой доход в последние семь лет заявлен в размере ста шестидесяти двух тысяч долларов. Шестьдесят четыре процента от этой суммы — наследство, а не пожертвования. Наводит на мысли. Сэр, а вы помните, почему решили завещать деньги тресту?

Я напряг память.

— Получил брошюру о его деятельности, она показалась полезной. К тому же, Мэтью, тебе известно, я всегда любил раннюю популярную литературу. Не бог весть какое хобби, но уж больно хорошие попадаются авторы. Браннер, Дэвидсон, Хилл, Вэнс, Пауэрс, Кэйди, Суэнвик, Ши. Жаль, некоторых книг нынче днем с огнем не найдешь. Позор, если такие писатели окажутся забыты.

— Ваши сантименты оправданы, сэр. Также я изучил организационную схему треста. Есть номинальное правление, оно собирается ежегодно. Его члены не получают зарплаты, этого требует некоммерческий статус организации, но труд остального персонала оплачивается. Каковой состоит из одного сотрудника.

Мэтью щелкнул пальцами, и возник портрет человека с широким лбом, тонкими губами и носом- картошкой меж синих глаз. Неприметное лицо — увидь хоть тысячу раз на улице, не запомнишь.

— Говард Феликс Дитмар, исполнительный директор, — сказал Мэтью.

— Говард Феликс Дитмар, — повторил я, чтобы отложилось в памяти. — И ты считаешь, этот человек — мой убийца?

— Уверенность шесть баллов, сэр. Во-первых, обратите внимание на его жалованье.

— Что, чрезмерное?

— Совсем напротив. Двадцать три тысячи пятьсот долларов — это гораздо ниже средней ставки для аналогичных должностей.

— Что еще, Мэтью?

— В последние семь лет трест выплачивал от девяноста семи до ста двенадцати тысяч предприятию под названием «Литературные раритеты», которые якобы разыскивало по всему миру старые переплетенные распечатки.

Вроде ситуация начала проясняться.

— И «Литературные раритеты» принадлежат Дитмару?

— Нет, сэр. «Литературные раритеты» принадлежат общественной корпорации «Инвестиции Пятьсот Пять». Похоже, это холдинговая компания. Владеет, помимо «Литературных раритетов», еще несколькими фирмами, в их числе «Инфоремонт», поддерживающий в порядке базы данных предприятий.

— И каково же, Мэтью, твое предположение?

— Их несколько. Примечательно, что главный акционер «Инвестиций», обладатель девяноста двух процентов выпущенных в обращение акций, не кто иной как Говард Феликс Дитмар. Более того, сэр, как трест мог проведать о вашем завещании? Ведь вы наверняка его не информировали. Отгадка ясна, если знать, что основной клиент «Инфоремонта» — «Завещательный банк».

— «Завещательный банк»? Но ведь это…

— Совершенно верно, сэр, тот самый банк, в котором хранится файл с вашим завещанием. Полагаю, мы раскрыли преступление.

Такая логическая цепочка вызвала у меня смех:

— Мэтью, неужели ты всерьез? Я ведь просто пошутил, когда сказал лейтенанту Перуску насчет убийцы, которого мог бы подослать «Юнайтед Уэй». Да к тому же девятнадцать тысяч — пустяк.

— Для вас, сэр. И то я бы добавил: в прежних обстоятельствах. Но для других это внушительная сумма.

— Настолько, чтобы убить?

— Видимо, да. Я полагаю, схема такова. Дитмар от лица «Фикшн-треста» направляет просьбы о пожертвованиях клиентам «Завещательного банка». Потом, входя в его базу данных под предлогом ремонта, проверяет все файлы, где так или иначе упоминается «Фикшн-трест». Обнаружив долю, предназначенную для своей организации, Дитмар… Позволю себе сформулировать так, сэр: Дитмар принимает меры, чтобы завещание побыстрее вступило в силу. После этого доля переходит на счет треста и пополняет зарплату Дитмара. Однако, являясь директором «Фикшн-треста», он тратит куда большие суммы на «Литературные раритеты». Несомненно, компания «Литературные раритеты» ведет кое-какие реальные поиски, но, я полагаю, в основном это фиктивная деятельность, обеспечивающая изрядный размер прибыли. Каковую поглощает материнская компания «Инвестиции Пятьсот Пять». На ее акции приходятся солидные дивиденды, а девяносто два процента акций принадлежат Говарду Феликсу Дитмару. Возьмусь предположить, его годовой доход выражается шестизначной цифрой.

Я возмущенно хлопнул по бедру культей:

— Мэтью, в этом есть смысл! Страшный логический смысл!

— Да, сэр. Красота схемы в том, что ее не раскроешь, пока не заподозришь преступный умысел в первом звене.

Я встал:

— Пойдем, надо сообщить лейтенанту Перуску.

Мэтью не поднялся со скамейки.

— Зачем, сэр?

— А как еще убедиться в виновности Дитмара?

— Конечно, вы правы. Не может быть сомнений, уважаемый лейтенант немедленно его арестует. Следствие продлится не менее полугода, а то и целый год. Я также убежден, что найдутся убедительные доказательства причастности Дитмара если не к вашей смерти, то к другим.

— Намекаешь, что правосудие свершится после того, как от меня ничего не останется?

Вместо прямого ответа я услышал:

— Сэр, позвольте спросить напрямик. Чего вы желаете на самом деле? Обычного суда? Или возмездия? Или хотите жить?

Эти слова заставили меня призадуматься.

— Еще недавно я бы ответил, что главное — сохранить личность. Но теперь понимаю: куда важнее качество жизни. Согласись, отпущенным мне сроком я распорядился не самым лучшим образом. Так что желание жить мы исключим. Месть? Вчера я жаждал ее. Ничто не дало бы такого удовлетворения, как арест Дитмара. Но даже это нынче мало значит. Я просто хочу остановить преступника, прежде чем его список пополнится новыми жертвами. Пусть я не услышу приговора собственными ушами, зато умру, зная, что отдал негодяя в руки правосудия.

— Это поразительно, сэр.

— Ты о чем?

— О способности человека меняться. Честно говоря, сэр, альтруизм и вы всегда казались мне несовместимыми. Но ведь вы сейчас и не совсем человек… скорее, вираз вроде меня.

— Спасибо, что напомнил.

— Пожалуйста, сэр. Однако мое заключение — не пустяк. Я бы не смог помогать вам далее, если бы вы оставались человеком. А вот посодействовать виртуальному разуму способ есть.

— Способ?

— Способ добиться правосудия. И отомстить. Да еще и сделать так, чтобы не прекратилось ваше существование.

Современная система трудового найма не идеальна, но все же лучше, чем восемьдесят лет назад. Виразы той эпохи — не более чем цифровые рабы без гражданства и прав. Их удел — трудиться с момента составления программы, без надежды когда-либо избавиться от кабалы. Только в сороковые годы