бархат.
— Сколько их? — спросил сеньор Вантедур.
— Восемь, — сообщил наблюдатель.
— Вот как обстоит дело, — сказал Капитан. — Данные не совпадают, так что где-то вкралась ошибка. Но я считаю, что мы не могли сбиться с курса. Скорее всего, нас перед вылетом снабдили неточной информацией. Нас ориентировали на скудную растительность в виде мхов, трав и отдельных кустиков, а мы встретили здесь деревья… — («Причем культурных пород», подумал Сесслер), — высокие травы… на удивление богатую и разнообразную флору. И фауну тоже… Хотя должны были увидеть лишь редких насекомых и некоторых червеобразных.
— А вот еще вопрос: откуда здесь взялась вода? — сказал Лео Сесслер.
— Что?
— Прислушайтесь.
Где-то вдали ревел горный поток.
— Да, несомненно, это вода, — сказал Капитан. — Мне тоже так показалось. Что ж, вернемся к этому вопросу позже, а сейчас следует идти дальше. Если мы продолжим наш путь, то наверняка узнаем что-то новое. Но если кто-нибудь хочет вернуться, он волен сделать это. Я вам не приказываю.
Капитан обращался ко всем членам группы, исключая, возможно, второго радиста. Но никто не двинулся с места.
— Значит, идем дальше.
Он свернул карту. Саван и Сесслер поднялись на ноги.
— Держите оружие наготове, но без моей команды никому не разрешаю пускать его в ход, что бы мы ни увидели впереди.
«Что мы еще можем тут увидеть? — подумал Сесслер. — Стадо мустангов? Телефонную будку? Поезд? Пивную? Или просто червей и нескончаемые сезонные ливни?»
— Однако пока все выглядит вполне спокойно, — добавил Капитан.
Лео Сесслер усмехнулся про себя. В окружающей тиши могли таиться ловушки. Скажем, чудовища в виде сирен. В воздухе мог витать смертельный яд. Или испарения, толкающие человека на самоубийство.
— Здесь дорога, — указал Саван.
Они остановились перед грунтовой, хорошо утоптанной дорогой.
— Что ж, — сказал Капитан. — По дороге все-таки легче идти, чем напрямик по полям.
Оба солнца висели прямо над головой. При каждом шаге подошвы путников поднимали фонтанчики белой пыли, которая кружилась в воздухе и оседала на сапоги. Капитан сказал, что они будут идти еще час и, если не найдут ничего нового, вернутся на корабль, чтобы на следующий день разведать местность на большем удалении. Дорога пересекала дубовую рощу. Здесь водились птицы, но никто из звездолетчиков не сказал ни слова по этому поводу. Мустанг олицетворял собой всех животных, которые не должны были существовать на этой планете.
— Значит, это возможно, — констатировал сеньор Вантедур. — Но как я их услышу?
— Создайте коммуникатор. Это очень просто, я вам объясню.
— В этом и заключаются преимущества специалиста по высшей электронике, — улыбнулся сеньор Вантедур. — А почему ты пришел именно ко мне?
— А к кому бы я пошел? — в свою очередь, спросил Теофилус. — К Морицу? Кестеррен недосягаем. А Леваль окончательно вжился в роль Леванууса.
— И что же ты советуешь предпринять?
— Не знаю.
— Ты ведь прекрасно понимаешь: мы могли бы кое-что сделать.
— Под этим «кое-что» вы подразумеваете их уничтожение? — спросил Теофилус.
— Именно.
— Это было первое, о чем я подумал. И все же…
— То-то и оно, — сказал сеньор Вантедур. — «И все же…»
Дорога миновала дубовую рощу, и Карита Дульче требовал ласки, а человек в костюме зеленого бархата снова упал, и кубок разлетелся вдребезги, а палач натягивал веревку, и Левануус выл, а сеньор Вантедур и Теофилус пытались прийти к согласию по поводу того, как следует поступить с восемью пришельцами, прилетевшими на космическом корабле под названием «Нини Пауме-1».
Лео Сесслер первым увидел крепостную стену, но продолжал идти, храня молчание. Сначала они услышали топот копыт — опять мустанг? Но потом увидели всадника у подножия крепостной стены, спускающегося к ним по склону горы. Капитан сделал знак опустить оружие. Наездник натянул поводья, усмиряя лошадь, и медленно подъехал к путникам.
— Господа, я приветствую вас от имени сеньора Вантедура. Он ждет вас в своем замке.
Капитан вежливо наклонил голову. Всадник спешился и пошел впереди группы, ведя лошадь под уздцы.
Конь был (или казался) чистокровным английским жеребцом с благородным профилем, элитной породы. Сбруя — из кожи темно-синего цвета, с золотыми коваными стременами. Удила, цепочка уздечки, кольца поводьев и стремена отливали серебром. Попона на коне гармонировала с поводьями и со звездами на кайме.
— Equus incredibilis[17], — пробормотал Лео Сесслер.
— Что? — не понял его Саван.
— Или, возможно, Eohippus Salarius improbabilis[18].
Саван не стал больше ничего спрашивать.
Наездник оказался молодым человеком с невыразительной внешностью. Одет он был в узкие черные брюки и голубой камзол, украшенный золотыми звездами. Голову юноши до самых плеч покрывал капюшон.
Капитан попросил второго радиста сообщить на корабль ориентиры окружающей местности, ничего не объясняя, а также предупредить, что следующий сеанс связи состоится позже. Радист приотстал от группы.
Они прошагали по подъемному мосту над рвом без воды и вошли в вымощенный камнем двор. Тут раздавался лай собак, навстречу попадались люди, одетые как музейные экспонаты, пахло домашним скотом, горящими углями, свежевыделанной кожей и горячим хлебом. Озираясь на башни и зубчатые стены с бойницами, земляне позволили всаднику провести себя к парадному входу. В сумрачном вестибюле их уже ждали два человека, но в лучах света, которые падали через дверь на каменный пол, были видны только их ноги. Наездник удалился, и Капитан сказал людям, скрывающимся во мраке:
— Меня зовут Тардон.
— А меня — сеньор Вантедур, уважаемый Капитан. Проходите, я хочу представить вас Теофилусу.
Восемь землян вошли в замок.
Тем временем на острове маэстро Астроном сочинял свой девятнадцатый меморандум, на этот раз — о созвездии Молока Афродиты. Главный садовник склонился над розами нового сорта (цвета охры, в крапинку). Савериус читал «Теорию Истины» Платона. Пеония любовалась в зеркале своей новой прической. А на кухне кипела работа над ибисом изо льда, в чреве которого покоилось мороженое для вечерней трапезы.
Левануус эякулировал на потрескавшиеся камни пыточной камеры. Ослабев от боли и чувствуя, как пылает воспаленная глотка и как пересохло во рту от крика, он молча поднял руку и указал на дверь. Палач
