– Зачем засунуть весь город внутрь соп-ли-ща?

– На самом деле я не то хотел сказать. В смысле… ну, понимаешь – к примеру. – Он обвел взглядом небесную решетку. – Я видел, как самолет врезался в эту штуку и – БУМ! Раз – и нету. Я на крыльце сидел и видел. Недавно толковал я с его преподобием, дак его преподобие говорит, это все равно, как ежели бы над Инферно перевернули вверх дном стеклянную миску. Говорит, нету ходу ни туда, ни сюда. Ни для чего. Он говорит, это что-то из… – Он махнул рукой в ночь. – Оттуда, издаля. – Сержант опять потянулся к Бегуну. – Но мы с Бегуном управимся. Есть такое дело. Мы уж давно вместе. Отлично управимся.

«За-блуж-дение, – подумала она. Настойчивая вера в нечто фальшивое (противоположность истинному), типичная для некоторых ментальных (или относящихся к сознанию) нарушений.» И спросила:

– Что есть Бе-гун?

Сержант посмотрел на нее так, будто вопрос поразил его до глубины души. Раскрыл рот. В течение нескольких секунд казалось, что лицо обвисло на костях, а глаза остекленели. Дифин ждала ответа. Наконец, Сержант сказал:

– Мой друг. Мой лучший друг.

Раздалось урчание – такого звука Дифин еще не слышала. Урчание делалось громче, и она испытала неприятное ощущение: звуки перекатывались и кувыркались у нее в самой середке.

– Да ты, никак, хочешь есть, – глаза Сержанта прояснились. Он опять улыбался. – Вишь, животик разговорился!

– Жи-во-тик? – Новое, изумительное откровение. – Что он хотеть сообщать?

– Поесть надо, вон что! Но говоришь ты и впрямь занятно. А, Бегун? – Он поднялся. – Иди-ка лучше домой. Твои небось обыскались.

– Домой, – повторила Дифин. Это понятие не вызывало затруднений. – Мой дом… – Она обшарила глазами небо. Решетка и клубы дыма заслоняли ориентиры, и разглядеть звездный коридор Дифин не удалось. – Там, далеко.

– Она скопировала жест Сержанта – он показался ей подходящим для того, чтобы обозначить большое расстояние.

– Да ну, небось шуткуешь! – укорил ее Сержант. – Твой дом в конце улицы. Пошли, сведу тебя к мамке.

Он намеревается сопроводить меня к коробке, в которой обитают Стиви, Джесси, Том и Рэй, поняла Дифин. Причин прятаться больше не было. Эту планету не покинешь. Следующий ход был не за ней. Поднявшись на стебли, которые все еще казались узловатыми и шаткими, она двинулась вслед за этим созданием по фантастической местности. Даже самые таинственные, труднопостижимые грезы не подготовили ее к тому, что она увидела на этой планете: по обе стороны плоской, варварски твердой поверхности нависали ряды коробок, выстроенных вопреки здравому смыслу и рассудку, и высились уродливого цвета наросты, усаженные устрашающими остриями. Вдоль этих твердых поверхностей тряслись, отвратительно надавливая на них под действием гравитации, коробки поменьше – транспортные средства человеков. Они издавали такой шум, будто рушились миры. Термины – «дома», «кактусы», «автомобили» – Дифин знала, почерпнув их из кошмарного сборника под названием «Британская энциклопедия», но реальные вещи смущали куда сильнее, чем усвоение описаний и плоских изображений. Сражаясь на ходу с силой тяжести, Дифин услышала, как существо «Сержант Деннисон» говорит: «Да ладно, Бегун! Нечего носиться, грязь собирать! Нет, бросать палочку я тебе не буду!» Она задумалась: нет ли тут измерения, о котором она не подозревает – другого мира, спрятанного за видимым. О, здесь было чему поучиться, над чем поразмышлять, вот только время не позволяло.

Она повернула голову назад. Боль в неподатливых структурах не позволила сделать полный круг. Дифин знала, что они называются «кости». Кости рук и ног занятого ею тела все еще ныли от той невероятной позы, какую Дифин недавно придала ему. Поняв, что кости – каркас этих существ, она признала их чудом инженерии, предназначенным для противостояния силе тяжести и поглощения страшных ударов, сопутствующих «ходьбе». Эти создания, размышляла она, должны быть запанибрата с болью, ведь она присутствует постоянно. Разумеется, человеки были выносливым видом, раз сносили такие пытки, как «автомобиль», «улица» и «кроссовки».

Дифин на секунду задержала взгляд на «соплище» и фиолетовой решетке, и если бы Сержант Деннисон увидел, под каким углом выгнулась ее шея, он совершенно справедливо подумал бы, что она вот- вот сломается. Ловушка расставлена, подумала Дифин на своем звенящем языке. Вред уже причинен. Скоро ловушка начнет действовать, и эта жизнеспора под названием Ин-фер-но вымрет. Вымрет до основания.

Грудь Дифин стеснило чувство, куда более болезненное, чем даже сила тяжести. Примитивные, невинные человеки не знали, что их ждет впереди.

Дифин споткнулась. Это случится из-за меня, подумала она. Из-за того, что я явилась сюда, на эту планетку у обочины звездного коридора, в юную цивилизацию, еще бесконечно далекую от технологии, которая позволит ей выйти в глубокий космос, где взывают к свободе миллионы миров и культур.

Она надеялась усвоить их язык, остаться достаточно долго для того, чтобы рассказать о себе, о том, почему бешено мчалась по звездному коридору, и покинуть их планету задолго до этого. Ей совершенно не приходило в голову, что у человеков еще нет межзвездных средств сообщения

– ведь почти все цивилизации, с какими была знакома Дифин, обладали ими. «Ловушка вот-вот придет в действие, – подумала она, – но не следует бросаться в нее. Пока не следует. Ведь еще есть шансы.» Она пообещала, что эта дочь не пострадает. А свое слово Дифин держала.

Она отвернулась от небесной решетки и черной пирамиды, но они стояли перед глазами, уродливые, как открытые раны.

Они подошли к дому Хэммондов. Сержант постучал в дверь, подождал и, не получив ответа, постучал снова.

– Никого нету, – сказал он. – Как думаешь, тебя пошли искать?

– Я здесь, – ответила она, не вполне понимая. Существо «Сержант» было разрушителем языка.

– Я-то знаю, что ты здесь, и Бегун – тоже, но… специалистка ты, барышня, по крученым мячам, точно.

– По крученым мячам?

– Ага. Крученый мяч, фастболл, спитболл, бейсбол.

– А. – По губам Дифин быстро пробежала улыбка узнавания. Она вспомнила представление из тээ-вээ. – Осторожность!

– Точно. – Сержант нажал на ручку двери, и та открылась. – Глянь-ка! Видно, уходили шибко впопыхах. – Он просунул голову в дверь. – Эй, это Сержант Деннисон! Есть кто дома? – Как и думал Сержант, никто не отозвался. Он закрыл дверь и оглядел улицу. Кое-где в окнах трепетали огоньки свечей. Учитывая неразбериху последнего часа, понять, где же Хэммонды, было совершенно невозможно. – Хочешь пойти поискать своих? – спросил он у Дифин. – Может, мы сумеем их отследить…

Голос Сержанта потонул в шуме винтов вертолета, который пронесся у них над головами в шестидесяти или семидесяти футах над землей, держа курс на запад. Дифин не удержалась на ногах, ее протолкнуло вперед. Она обеими руками вцепилась в Сержанта и стала вплотную к нему, дрожа всем телом.

Напугалась до смерти, подумал Сержант. И кожа холодная, и… Господи, такая пацанка, а как крепко хватается! В пальцах у Сержанта ощутимо покалывало, будто рука попала в сделанные из низковольтного кабеля силки. Ощущение не было неприятным – только странным. Он увидел, что Бегун, тоже перепуганный вертолетом, носится вокруг них кругами.

– Бояться нечего. Это просто машина, – сказал он. – А твои очень скоро должны вернуться.

Дифин крепко держала его за руку. Электрическое покалывание поднималось по предплечью. Сержант снова услышал, что у девочки урчит в животе, и спросил:

– Ты вообще-то обедала?

Она все еще была слишком напугана, чтобы говорить.

– А то до моего дома, можно сказать, рукой подать. Два шага, на Брасос-стрит. Там… это… свинина с бобами и хрустящая картошка. – Покалывание добралось до локтя. Она не отпускала. – Как насчет миски