это в его характере.

— Да, это в моем характере, — подтвердил Рассел.

— Выходит, тенч прав?

Помолчав, Рассел кивнул.

— Наверное. Но ведь должен кто-то быть лидером.

— Когда мы вернемся, ты согласишься подчиниться Глену Белснору, нашему старосте? — спросил Сет.

— Если у него есть голова на плечах.

— Он избран нами, — сказал Фрейзер. — Нравится тебе это или нет, он — наш руководитель.

— Но у меня не было возможности голосовать, — с улыбкой возразил Рассел. — Не думаю, что ваше решение к чему-то меня обязывает.

— Я бы хотела спросить у тенча, — Мэгги взяла ручку и блокнот и старательно написала вопрос: «Зачем мы живем?»

Ответ был таков:

«Чтобы обладать могуществом и вознестись на вершину власти».

— Могущество! Вершина власти! — Фрейзер пожал плечами. — Он говорит загадками. Разве смысл жизни в этом?

— Второй вопрос. — Мэгги вновь строчила в блокноте: «Существует ли Бог?»

Все, даже Тагг, напряженно ждали ответа.

«Вы мне все равно Не поверите».

— И что это означает? — с жаром произнес Тагг.

— Ровным счетом ничего. Бессмыслица.

— Тенч прав, — возразил Рассел. — Если он скажет, что Бога нет, ты не поверишь. А вы? — он повернулся к Мэгги.

— Разумеется, нет.

— А если он скажет «да»?

— Я и так верую.

Ответ удовлетворил Рассела.

— Итак, тенч прав. Для нас не имеет значения, как он ответит на вопрос о существовании Бога.

— Но если бы он сказал «да», я’бы поверила, — возразила Мэгги.

— Вы и так веруете, — напомнил Сет.

— Господи Иисусс! — Тагг показал на реку. — Плот горит!

Вскочив на ноги, все обернулись к реке и увидели пляшущие языки пламени и клубящийся дым. Доносилось потрескивание дерева: бревна чернели, превращаясь в раскаленные угли. Все шестеро бросились к реке.

«Поздно!» — подумал Сет.

Люди стояли на берегу и беспомощно смотрели на объятый пламенем, удаляющийся от берега плот. Он выплыл на середину реки и вскоре превратился в крошечный огонек. А потом и вовсе пропал из виду.

Чуть погодя Рассел сказал:

— Не надо расстраиваться. Давным-давно в Норвегии так провожали погибших в последний путь. Мертвого викинга клали на щит в его ладье, а потом ладью поджигали и отталкивали от берега.

«Викинги, — отрешенно подумал Сет. — Река, а за ней таинственное здание. Возможно, эта река — Ревд, а здание — Валгалла. Если так, ничего удивительного в том, что плот с телом Бетти загорелся и уплыл. Жуть!» — Он содрогнулся.

— В чем дело? — Рассел посмотрел ему в глаза.

— Только что мне показалось, будто я все понял.

«Да, — подумал Сет. — Возможно, так и есть. Тенч, отвечающий на вопросы, это… Как бишь ее… Эрад, богиня земли, которая знает будущее. А тех, кто допрашивает, приводит к ней Вотан.

А Вотан, — подумал он. — ходит среди смертных под видом человека. Его еще называют Странником. Единственная примета Вотана — отсутствие одного глаза».

— Какое у тебя зрение? — спросил он Рассела.

— Единица?

Рассел опешил.

— Вообще-то нет… А почему ты спрашиваешь?

— У него один глаз искусственный, — сообщил Фрейзер. — Я заметил. Правый. Он ничего не видит, но мышцы двигаются.

— Это правда? — Сет пристально посмотрел на Рассела.

— Да, — кивнул тот. Но вас это не касается.

«Вотан губил богов, — вспомнил Сет. — Его амбиции привели к Gotterdammerung¹⁰. Чего он хотел? Воздвигнуть замок богов, Валгаллу. Ну что ж, Валгалла стоит, и на ней вывеска: «Винство». Но виноделие тут совершенно ни при чем.

В конце концов Валгалла погрузится в пучину, и рейнское золото вернется к Девам Рейна.

Но пока этого не случилось. И Спектовский ни словом не упоминает об этом в своей Книге».

Дрожа, Глен Белснор положил пистолет на стоящий справа комод. Перед ним на полу, сжимая рукоять огромного позолоченного меча, лежал Тони Дункельвельт. Изо рта по щеке юноши текла тонкая алая струйка, пятная коврик ручной вязки на пластиковом полу.

На звук выстрела прибежал доктор Бабл. Сопя и отдуваясь, он склонился над трупом Кеслера, перевернул его на спину, осмотрел раны. Затем увидел Белснора и вошел в комнату.

— Это я его убил. — У Белснора еще звенело в ушах от выстрела старинного автоматического пистолета — украшения коллекции всякой всячины, которую Белснор повсюду возил с собой. Белснор указал на крыльцо: — Видишь, что он наделал?

— Тебя он тоже хотел заколоть? — спросил Бабл.

— Да. — Белснор достал носовой платок и высморкался. Рука дрожала, и он чувствовал себя полнейшим ничтожеством. — Что за подвиг — убить мальчишку! — Голос его дрогнул. — Но ведь он, черт бы его побрал, мог прикончить меня, потом тебя, потом миссис Рокингэм! — Именно та мысль, что почтенной леди грозит гибель, заставила Белснора действовать. Сам он мог убежать. Бабл тоже. А миссис Рокингэм — нет.

— Очевидно, смерть Сьюзи свеча его с ума, вынудила рассудок восстать против действительности. Бьюсь об заклад, он винил себя в гибели девушки. — Бабл наклонился за мечом. — И где ему только удалось достать эту штуковину?

— Он всегда был на грани сумасшествия. То и дело впадал в этот чертов транс. Возможно, ему послышался голос Бога, призывающий убить Берта.

— Он что-нибудь сказал? — спросил Бабл. — Перед тем как ты его застрелил?

— «Я убил Разрушителя Формы». Так и заявил. Затем указал на мертвого Берта и спросил: «Видишь?» Или что-то в этом роде. — Белснор пожал плечами. — Да, Берт был совсем дряхлый, ходячая развалина. Разрушитель Формы здорово над ним поработал. А меня, похоже, Тони узнал. Но все равно, он был совершенно не в себе. Все, что он сказал, — бред. К тому же он схватился за меч.

Оба помолчали.

— Уже четыре трупа, — произнес наконец Бабл.

— А может, и больше.

— Что значит больше?

— Я. думаю о тех, кто ушел сегодня утром из поселка. Мэгги, новичок Рассел, Сет и Мэри Морли…

— Скорее всего, с ними все в порядке. — Но Белснор и сам в это не верил. — Нет, — сказал он зло, — наверное, они уже мертвы. Все семеро.

Его интонации, похоже, встревожили врача.

— Постарайтесь успокоиться. В вашем пистолете еще есть патроны?

— Да. Белснор разрядил пистолет и отдал патроны врачу. — Можешь спрятать. Что бы ни случилось,